Сибирские Огни № 005 - 1991

их дружеских встреч, в нем, благочестивом и щедром старце, они ощущали равенство друг перед другом и проникались потребностью осознать себя единым национальным телом. Поруганная и пле­ ненная Русь, чтобы подняться^ нуждалась не в количественном, а качественном присутствии в себе, в воинстве, поднятом святыми ее идеалами. Вообще, если уж речь за1пла о качественности, русскость в ши­ роком смысле — это не набор и не ассортимент Качеств, свойствен­ ных русскому человеку, а духовная качественность. Те, кто не при­ нимает сегодня ни под каким видом русскость, — или не верят, что столь высокое призвание могло быть вручено столь «низкому» на­ роду, или она, качественность, сама по себе вызывает в них раздра­ жение по принципу: нет во мне, не должно быть и в других А по­ тому народ, домогавшийся или домогающийся ее, представляется им опасным. Это расхождение и непонимание вызывается не обяза­ тельно национальными и религиозными различиями — все больше причиной их становится нравственный раскол, торжество зла, соби­ рающее под знамена своего передовизма аморалитический интер­ национал. Поспешая в него, бывший русский человек, чтобы не вы­ звать у новых друзей подозрение в лояльности, посылает вослед своему народу, который он предал, самые бешеные проклятия и издевательства, что, кстати, по законам предательства является делом обычным. Передовизму такие и нужны: это общество иноземлян, много че­ го, на наш взгляд, потерявших в человеческой ипостаси, подводя­ щих милую их сердцу альтернативу под все — под совесть и стыд, любовь и семью, веру и родину, народ и государство, — и направ­ лено это общество против всякой нации в ее не общего вида исто­ рическом предназначении. ' И сталкивают народы они — чтобы от народов отбывало к ним. И рушат веру — чтобы на безверии терялись древние человеко- паственные заветы и остывали души: «бытие определяет сознание». И канонизируют каинов и иуд — чтобы былую святость превра­ тить в козлище, а святыни — в места публичных физиологических или художественных испражнений, будь то Казанский собор подле Красной площади, храм Христа Спасителя или Пушкин. И ненавидят всякую святость в большом и малом, в народе и человеке, в поступке и мыслях, иконе и пении, ненавидят даже не- состоявшуюся святость, ибо она может не загаснуть. И когда слышат они: «святоотеческие чувства», «Святая Русь», «святые идеалы» — как от заклинательного «свят, свят» по извест­ ному адресу передергивает их и заставляет в голос взывать свой, хорошо нам знакомый, хорал, решительно определяющий русскость от рождения ее и во веки веков под руки невежества и варварства. Здесь не без умысла подменяются понятия. Русскость, так же как немецкость, французскость, есть общее направление нации, внутреннее ее стремление, выданный ей при мужании, когда обо­ значаются успехи, аттестат на особую роль в мире. У одних эта роль практическая, у других художественная, у третьих — религи­ озная, но каждая нация призвана на оплодотворение собой, поми­ мо общих усилий, чего-то отдельного, к чему она имеет склон­ ность. Иначе человечество окостенело бы в однообразных движени­ ях. Есть, пить, плодиться, веселиться, защищаться от коварства соседей, выискивать из поколения в поколение все более и более совершенные способы для производства оружия, коварства, еды, питья, веселья — мир давно бы погиб, если бы он сразу же отпра­ вился по этому никуда не ведущему пути. Коли он жив — худо