Сибирские Огни № 005 - 1991

человеке или в нескольких великих людях, которые и выведут его на покинутую им временно прямую историческую дорогу». Провидел там, провидения надо ожидать и здесь. Натерпелись сполна, хватит. И какое бы ни раздавалось вокруг улюлюканье своих и чужих бесноватых, сознательных и несознательных, вышед­ ших из чрева ее, поносителей России ■— пробил час подыматься. Будут еще, бессомненно, подсечки, будут от ослабшести неверные движения, не сразу Москва строилась, не сразу и Русь соединилась в Дмитриево войско, вставшее стеной на Куликовом Поле. Мы не­ редко слишком поверхностно относимся к историческому событию: кликнул клич московский князь Дмитрий по всем русским землям — и потекла под Москву мужественная рать. Нужно было прежде собрать эти земли, в которых отозвался клич, воспитать в воинах мужество, а пуще того — вложить в народ чувство национального подъема, привести к самопризванности, к самомобилизации, пото­ му что во внешних отношениях друг с другом земля враждовала с землей и князь на князя водил татарские отряды, чтобы посчи­ таться в русских обидах. Полтора века рабства — это угнетенные души, робость и страх, принявшиеся за правило коварство и хит­ рость. Все это надо было капля по капле переломить, возрастить новые всходы и подготовить восходительное настроение. И на По­ ле Куликово не все русские земли пошли, и после бегали в Орду наушничать один на другого. Прямые пути в истории редки, ими лишь итожится долгая возделывательная работа, подобно тому, как неделя венчается воскресеньем. Исторические воскресенья не непременно случаются с обязательностью седьмого дня, за них приходится много претерпеть. Из всех слав, возданных Сергию Радонежскому при жизни и по смерти, первая — собиратель русских душ. Гнет, как известно, разъедает и нравственность. Это рабство, налагающееся на раб­ ство: из меня сделали раба, и я порабощу в себе свободную лич­ ность, стану помыкать ею, как помыкают мною. При нравственной разрухе народ ближе всего к своей гибели, в нем точно надламы­ вается спинной хребет и теряется опорный остов. Исцеление в та­ ких случаях подобно чуду, в котором участвуют и земные и небес­ ные силы. Игумен Троицкой обители, основав ее и приняв братию, судя по сложившемуся о нем мнению, не учил внушением, меньше всего наставлял словом. Он собой наставлял, своим примером. Пишу­ щие о нем сходятся: само наставлялось, без усилий и употребления власти. На мирскую власть, на княжение, даже самое маленькое, он не был способен, и игуменом стал — братия просила по духов­ ному влиянию на нее; государственные поручения выполнял — митрополит и великий князь просили по великой его духовной сла­ ве. Только однажды он вышел из себя — этот литературный образ следует принимать почти буквально: призвал к себе кого-то, спо­ собного на столь решительное действие, и повелел принять его, Сергиев, облик и отдать от его имени приказ закрыть в Нижнем Новгороде все церкви, дабы вразумить князя Бориса Суздальского, который захватил Нижний у своего брата Дмитрия. Это не Сер­ гиев прием. Посланный примирить строптивого князя рязанского Олега с великим князем Дмитрием, он говорит с рязанцами^ «тихи­ ми и кроткими словесы» и возвращает его к общей русской поль­ зе и миру. Те, кто склонен искать в облике Преподобного позднейшие ле­ гендарные наросты, должны помнить, что легенда понизу не ходит. Сергий весь был внизу — со всеми и больше всех принимал труды,