Сибирские Огни № 005 - 1991

го. Наш язык для вызывания духа «земного ангела» и «небесного человека» тщетен, для этого нужна родственность особого рода. В. Н. Ильин (не путать с И. А. Ильиным, также мыслителем Русского Зарубежья), жизнь посвятивший вопросам духа, и тот в книге о Серафиме Саровском признается: «Всякое житие, если оно только написано человеком, живущим в миру и усовершенствовав­ шимся духовно настолько, чтобы принять славу святого в свою ду­ шу, — недостаточно. Полностью же лик святого неописуем и жи­ тие его неизъяснимо, •— как неизъяснима вообще личность, в свя­ тости обретающая особую высоту и ценность. Святому дается «но­ вое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает». Последние слова о имени, взятые из Откровения Иоанна Бого­ слова, ближе всего подводят к разгадке святости как обитанию на таком уровне духовного подъема и в таком общении, что они мало соотносятся с рядовой жизнью и требуют другого названия. На по­ добной высоте чудеса, представляющиеся нам снизу подозритель­ ными, есть не что иное, как способ общения, при котором и обра­ щение к поднявшемуся может быть слышимо только им. Вообще новое имя при пострижении означает отказ от прежней жизни и переход на иную ступень бытия. Потому он и называется ино-че- ским. В отличие от нас, грешных, опустивших свой разум ниже желудка, там не бытие определяет сознание. И освобожденный, высветленный и взыскующий дух достигает там у счастливых из­ бранников таких пределов надмирности, где язык вызывается неве­ домым нам чувствованием. Тогда объяснимым становится случай, описанный в житии Пре­ подобного Сергия его учеником Епифанием Премудрым: проезжая мимо обители Сергия, другой великий старец, его современник, святитель Стефан Пермский за много верст поклонился игумену, и Сергий, прервав трапезу, поднялся и отвесил ему ответный по­ клон. Не вызывает тогда особого недоверия и дальновидение Пре­ подобного в часы Куликовской сечи, когда, оставаясь за сотни верст в своей обители, Сергий одного за другим, вглядываясь, на­ зывал павших, читал им заупокойные молитвы, а в конце изрек: «Мы победили». В таких случаях не глаза видят, не уши слышат, а как в наше время при спутниковой связи, которая никого не удивляет, «видение» столь же естественно для другого уровня свя­ зи свершается с помощью родственного «горнего» тела. Борис Зайцев, один из самых глубоких русских писателей, от­ важился в 1924 году на свое житие Преподобного Сергия Радо­ нежского. Вообще приходится признать, что потребность питаться от света Преподобного и, в свою очередь, самой питать этот свет у русской эмиграции, острее размышлявшей о судьбах России, никог­ да не иссякала. Вспомним дивный, от начала и до конца теплом и надеждой согретый, небесным словом сотканный рассказ Ивана Шмелева «Куликово Поле». Вспомним страстное, составленное из народного мнения закйинание Н. К- Рериха на освящении часовни Преподобного (поставленной, кстати, сибиряками в американском Радонеже, штат Коннектикут): «Преподобный знает, когда спасти», «Преподобный знает, когда явиться», «Преподобный знает, когда помочь», «Преподобный знает, где нет неверия и предательства». Борис Зайцев, рассуждая, как созидаются натуры, подобные Сергию, похоже, попадает в самое русло их таинственного движе­ ния: «Существует целая наука духовного самовоспитания, стратегия борьбы за организованность человеческой души, за выведение ее