Сибирские Огни № 005 - 1991

хов. Не без грехов. Если будем раздувать их, то и жить не захо* чется. Не захочется жить... А вас, Варвара Харитоновна, я преду- преждаю. — Она повернулась к Насекиной и размашисто погрози­ ла ей пальцем. — Если еще раз случится — я вас без разговора уволю. Уволю без разговора. Вы меня поняли? — Да, Мария Акимовна. Пусть эта гадючка Наталья хоть еще раз напакостит мне... Я за себя не ручаюсь. Предупреждаю. В цехе засмеялись, заговорили и долго не могли успокоиться. — А тебе, Наталья Сергеевна, надо быть сдержаннее. Сдержан­ нее. Вспомни, что ты сказала Насекиной перед случаем с мотком. Вспомни. Грачева часто заморгала и напрягла лицо. — Она на девушек кричала, •— растерянно сообщила Грачева. — Я ей сделала замечание. ■— Не только. Не только... Ты сказала ей, что найдете ей заме­ ну. Уволите. А Варвара Харитоновна подумала, что вы подстроите ей что-нибудь. Так, Варвара Харитоновна? —- Да, она подстроила. Больше некому. — Вот, нельзя так. Нельзя так... Ладно, собрание наше затяну­ лось. Еще раз говорю, что оно было полезным. Чаще нам надо со­ бираться. Чтобы видно было, что вы согласны со мной. А теперь расходитесь. Все быстро начали расходиться: одни пошли со стульями в сторону салона, другие — к выходу... Когда Грачева проходила мимо развалившейся на стуле Насекиной, та уничтожающим взгля­ дом посмотрела на нее и громко проговорила: — Что, начальница, твоя взяла?.. Я тебе это припомню. Еще как припомню. Войдя в свою тесную каморку, Наталья Сергеевна подошла к окну. Небо смотрелось бледно-голубым и очень уж пустынным: в нем глазу не 8а что было зацепиться. Ветер шевелил поблескиваю­ щую на солнце листву тополей, обнажая белые пушистые пряди — словно кто-то вату напрятал меж ветвей. Наталья Сергеевна не смогла смотреть в окно, она села ва стол и с каким-то сожалением уставилась на ярко-красочные тюльпаны, которые поднимались из хрустальной вазы. И чистое небо, и веселые тополя, и цветы как бы доказывали ей, что мир вокруг чудесный, радостный. А на ду­ ше Грачевой было очень и очень нехорошо, там все сгущалась и сгущалась какая-то бурда, горькая, тягостная, она распирала грудь, давила на сердце, мешала дышать. Наталья Сергеевна не сдержалась, она уткнула лицо в лежа­ щие на столе руки и заплакала. Ей стало невмоготу обидно на де­ вушек, на Ольгу, на Клаву. Почему люди стали такими, почему? Ей захотелось громко разрыдаться, так громко, чтобы слышно бы­ ло даже на улице. Но она изо всех сил подавляла свои рыдания. Когда Грачева поуспокоилась и, обсушив платочком глаза, по­ нуро смотрела на тюльпаны, в дверь тихо постучали. Наталья Сер- Сеевна никого не хотела сейчас видеть, и она промолчала. Но дверь приоткрылась и показалась Клава. Она тихонько вошла, осторожно взяла стул и села сбоку стола. Простое лицо этой женщины смот­ релось болезненным, испитым, жидкие волосы свисали сосульками, платье с блеклыми цветами свободно сидело на ее тонком теле. — Извини, Наташа, что получилось так,— слабым голосом про­ говорила Клава, опустив глаза. Грачевой показалось, что это гово­ рит не человек, а какой-то дух, —■Но я не смогла идти против них.