Сибирские Огни № 005 - 1991

Лидия Васильевна задержала испытующий взгляд на Речкине. От ее каких-то просящих светло-голубых глаз сердце Олега Нико­ лаевича забилось чаще и в груди потеплело. Почему не ясно? — возмутилась Валентина Марковна и вздернула голову. — На кафедре давно сложилось мнение... Олега Николаевича. И никто, кроме него, нам не нужен. От бурной радости у Речкина сперло в груди, он учащенно за­ дышал и отвернулся — чтобы женщины не заметили блеск в глазах. — Нет, друзья мои, не гожусь я, — тихо и слабо отказался он. — Не люблю я заниматься бумажной волокитой. — И не занимайтесь,— сказала Строева.— Работайте с людьми. Сам того не желая, Речкин засмеялся и встал. Он походил за спиной Валентины Марковны, попытался подавить в себе радостное чувство, но оно не ослабевало. И Олег Николаевич громко заго­ ворил: — «Не рвусь я грудью в капитаны и не ползу в асессора»... Это еще Пушкин Александр Сергеевич говаривал. — Знаем, знаем, Олег Николаевич, что вы не карьерист, — сказала Лидия Васильевна. — Но когда кафедра просит... — Да, Олег Николаевич, мы вас очень просим, — подтвердила Валентина Марковна. — У вас все данные для этого есть. Умный, тактичный, требовательный... Мы вас любим, и вы нас любите. А это — главное. — Ну-у, хоть в музе-ей. — И Речкин опять засмеялся. — Будет он заведующим, будет — я по глазам вижу! — тоже со смехом вскрикнула Лидия Васильевна. — Не скажет ведь сразу, что согласен. Обычно в таких случаях сперва отказываются. Вид делают, что не хотят. — Расти, расти вам надо, Олег Николаевич. — Строева повер­ нулась к нему вместе со стулом. — Уж сколько времени все до­ цент и доцент. — Валентина Марковна, •неужели расти — это только повы­ шаться в должности? — быстро заговорил Речкин. — В нашем де­ ле можно расти, повышая качество лекций... Можно расти, повы­ шая качество научных трудов... Кстати, всякий наш рост зависит от научных трудов. — К сожалению, да. Не написала я диссертацию — и вот уже двадцать лет все работаю старшим преподавателем... Скажите, Олег Николаевич, как я читаю лекции? — Смею думать, лучше всех нас... Вы, Валентина Марковна, профессорского звания заслуживаете. Честно говорю. — Увы, с нашими порядками... В комнату быстро вошел доцент Стародубцев — низенький, под­ вижный, с острыми приподнятыми плечами. Серый поношенный пид­ жак и широкие помятые брюки свободно висели на нем, прямые длинные волосы несколько засалились и сбились в сосули. Герман Авенирович остановился, будто неожиданно заметил перед собой какое-то препятствие, стрельнул острым оценивающим взглядом на Лидию Васильевну и Речкина и, молча пройдя к окну, сел за стол. Женщины умолкли, они не пожелали продолжать разговор в при­ сутствии Стародубцева. Нет, Герман Авенирович не был плохим человеком, он и к коллегам относился корректно, только свысока смотрел на всех и во всем проявлял осторожность, порой даже скрытность. Поэтому все сослуживцы держались от него на некото­ ром расстоянии. От затяжного молчания Олег Николаевич почувствовал себя неловко и нарочито громко заговорил: