Сибирские Огни № 005 - 1991

Умирает дерево... Зарево ослепило весь окоем. Дятлы в барабаны ударили, взмыли журавли над жнивьем. Проплывают уточки парами в сумрачных кругах камыша. Умирает дерево старое, трудно, через листья дыша... Наигрались, пресытились ролью и чудак, и добряк, и злодей. И наука кричит: дайте волю — наштампую вам свежих людей! Бунтарей или рабски послушных, — чтоб и жнец и на дудке игрец. Можно добрых, а можно бездушных... Только выдайте мне образец. Чтоб фигура была пьедестальной — образец тренированных мяс. Чтобы тот человек идеальный был прообразом будущих масс. Чтобы кудри — как райские кущи, чтобы очи не знали тоски. Некурящий, непьющий, небьющий и не бьющийся сам на куски. Чтобы жил без терзанья и муки, чтоб довольство лучилось с лица. Только нет образца для науки. Слава богу, что нет образца. * ♦ # * о * Река сентябрем освистана... Уеду по сентябрю. Провинциальной пристани полмесяца подарю. А в жизни... Свеча грошовая на выщербленном столе, да рядом — еда дешевая да рукописи в золе. Просроченные билеты, и в зале полно гостей. На стенках молчат поэты четырнадцати мастей. От бледности предрассветной рельефно остреет кос, ведь он не всегда победно раскачивается средь звеэД. Носатые и курносые, — великие, как один, — и бежевые, и розовые, лохматые и причесанные — молчат с голубых картин. Унылый, как диаграмма, как показатель краха. А драма — всего и драма, что славы пока ни грамма да порванная рубаха.