Сибирские Огни № 005 - 1991

Но и как бы там ни было, а в третьем акте выпало перышко из пачки красавицы нашей Одетты. Вдобавок раз, а затем другой она точь-в-точь как Уланова шевельнула головкой под поднятую руку, и такой изящно маленькой была на ее лебединой этой го­ ловке серебряная коронка. Между тем Злой Гений делал свое дело. Неразборчивая и кур­ туазно солидная мамаша Зигфрида подала калачиком локоть чер­ нопачечной, притворившейся Одеттой Одилии, принц, лишь чуточ­ ку поколебавшись, принял злодейскую подмену, а срежиссировав­ ший ее Злой Гений захохотал, захлопал торжествующе крыльями и у задней кулисы обреченно взметнулось на малый миг лебединое белое крыло. Да-да, позже, впоследствии принц, понятно, распознает свою ошибку. Зазвучит, загремит набатом взыскующая к Богу музыка гениального Петра Ильича, занавес закроется, мы, публика, испу­ ганно захлопаем, а со мной случится вовсе не предвиденное дело. Я забуду, чем должно завершиться. Я вдруг усомнюсь, а не пере­ путал ли я что-то в моем детстве, не заплатил ли уже принц Зиг­ фрид полною мерой за позорную нечуткость своего сердца. Мы стояли в фойе и я исподтишка следил, не уходит ли, не оде­ вается ли по домам публика, неужто ж будет, неужто сбереглись- сохранились в наше огневицей дожираемое времечко спектакли в четыре настоящие акта? Где это всё, господи... Что всё? Но четвертый акт был. Он состоялся для нас. Принц Зигфрид, как ни выглядел он слабеньким и вялым, а оборвал-таки крыло у коротконогого злодея. Изгибаясь и приседая, тот подох к всеобщей нашей радости, а из лебедей вышли закол­ дованные улыбающиеся девушки и Зигфрид обнялись с Одеттой без былой уже жадной страсти, а с усталой, заработанной мукой нежностью. Мы, весь зал, растроганно — все вместе, солдаты, си­ роты и женщины из райцентра, мы занимали этот зал на одну треть, —- хлопали нашей Одетте, которая от ранимости, это было ясно, капельку церемонно выходила на первые поклоны, но мы хлопали, хлопали и хлопали и лицо ее вдруг осветилось еще силь­ нее, а потом (мы все это видели) лицо ее сделалось счастливым, таким же, каким строго говоря чувствовал себя в эту минуту каж­ дый из нас. На стрелке Гречук, так у него получилось, прикемарил на вокзале, а про­ будившись, не сориентировался — девятое было число или один­ надцатое. Спал он на вокзале и, если было одиннадцатое, то выхо­ дило, встречал жену, а если девятое — любовницу. Одиннадцатое! — говорил он себе уверенно, и общий колор моментально делался вокруг коричнево-серым, глубоким и обыденно простым по-хороше­ му. Девятое! — говорил, и все словно смазывалось слегка, уплы­ вало за спину, но зато обретало внутреннее напряжение, сулило новое. Из зала ожиданья Гречук спустился вниз: поглядеть на таб­ ло о прибытии поезда, а заодно узнать в справочном, что ли, — девятое все-таки или одиннадцатое. Внизу, на последней ступеньке его толкнули — бородатый седой мужчина в штормовке й лыжной шапочке.