Сибирские Огни № 005 - 1991

туда, к бабусысе. Представил пол — длинные толстые доски с вы­ щербленными кусочками краски у щелей. Можно придумать что- нибудь — сказать, соседей снизу нету, а мы по обмену, и разре­ шите, мол, проявите такую любезность, взглянуть. Однако врать сейчас было невмоготу. — Пойдем, — позвал, потянул он за руку девочку. — Пойдем- ка обратно, малыш. Спустились, — и глухая, без окон белая стена заступившего двор дома, стена, за которой с недавних пор жила другая, остав­ ленная десять лет назад старшая дочь, — было первое, что он увидел без всякой паузы. Такое вот вышло совпадение. •— Ты знаешь, кто живет в этом доме? — спросил он. •— Да-аН — закричала, заподпрыгивала от радости девочка.— Знаю! Пойдем-пойдем к ней, папа, сяс зе! Он вернулся в город с полгода назад, но на это — соединять дома — бывший собственный и тот, где жила теперь Старшая, — отваживался впервые. Проходя .мимо, он ощущал дома по отдель­ ности — справа и слева, — тот и этот, а сегодня, ухватясь как за парашютное кольцо за ручку Младшей, решился наконец попробо­ вать — соединить. «Человек рождается чистым, и в том дарован­ ная ему небом натура; но окружающий мир подступает к челове­ ку и зарождает желания — любовь и ненависть, которые не име­ ют предела. И окружающий мир подступает к человеку, и человек истощает себя в желаниях...» — Вот тут, доча, и тут, — объяснял зачем-то дочери, — разме­ щались бараки, а тут гаражи, а тут был забор. •— Папа, а мы зайдем? — дергала, тащила за руку девочка. — Зайдем к ней ? Но п а п а сказал — нет, они не зайдут. Старшая сейчас в трудо­ вом лагере и заходить бесполезно. Старшей, когда он ее оставил, было ровно столько же, сколько нынче Младшей.' Для облегченья он придумывал себе тогда, что в этом возрасте — возрасте детской гениальности — она как-нибудь интуитивно догадается про его уезд и не осудит строже, чем он заслужил. Он приезжал потом и виделся с нею раз за разом, и это была одна голая мука, но он ездил, приезжал и говорил ей вязнув­ шие в зубах внешние ненужные обоим слова, чуть не нарочно тер­ зая себя и загоняя в угол — да-да, думая, это моя дочь, ее паль­ чики и ее голос и ее, мои и моей мамы, светло-русые мягкие воло­ сы, и это я, думал он, я оставил ее — я! Он ждал ее где-нибудь в школе — тоже в бывшей своей по еще одному роковому совпадению — и, увидев, поражался всякий раз неожиданной, избыточной здесь в этом мире хрупко-прозрач­ ной ее красоте, ее неисполненной тайной близости ему, а потом, позднее, когда народилась Младшая, сравнивая их и почти с испу­ гом обнаруживая сходство. И смех, и ускользающая нежная тень в ямочках на щеках, когда улыбались, и прячущееся веселое или грустно-укоряюшее любопытство в глазах. Иной раз чудилось: это одна такая его девочка-дочь, это крутится назад-вперед во време­ ни одна и та же извечная кинопленка, возвращается, уходит и опять возвращается один и тот же привычный, разве чуть-чуть подновленный, но узнаваемый, узнаваемый сладко-мучительный сон. И, как и надеялся он в глубине души, — чем скорее подраста­ ла Младшая, тем легче, посильнее делалась ему его память и даже