Сибирские Огни № 004 - 1991

Все было загадкой. И собственное согласие. И предстоящая' деятельность. И даже это, самое простое — «округ № 57». Почему? Я написала этот номер под диктовку девушек из СТД, офор­ млявших мои документы. Им номер назвали в окружной избира­ тельной комиссии. При мне девушки еще раз позвонили прокон­ сультироваться — получили подтверждение: да-да, 57-й. У актеров в ходу .насмешливый ярлычок «неглиже с отвагой». Моя ситуация, похоже, именно тот самый случай. Чести мне это, разумеется, не делает. Но отвага, по-видимому, наличествует. Не могла же я хоть смутно не догадываться, на что себя обрекаю. Или отвага — свидетельство глупости? СРЕДА ОБИТАНИЯ Тридцать лет в одном городе... Однажды мне приснилось, будто кровать моя стоит на центральной площади, у Дома книги, и я привычно укладываюсь на ночь, и горожане привычно обегают меня с моей кроватью, как тривиальный элемент уличного осна­ щения... Ухмыльнулось подсознание, доведя до гротеска состояние корреспондента, проживающего на «корпункте». Да, про квартирку, служащую еще и корпунктом центрального (и очень популярного) издания, не скажешь «мой дом — моя кре­ пость». Телефон доступен всем и каждому, «прием» посетителей — по мере их появления. Но корпункт все же, пожалуй, лишь обо­ стряет ощущение бытия «на площади», возникающее от долгой жизни в одном городе. Хоть и велик, а не разойтись — одна цент­ ральная улица, общие темные переулочки, единый политдень, счи­ танные точки вечернего притяжения, официальные трибуны кол­ лективного пользования, неофициальное мнение коллективного производства, выварка судеб в котле страстей с участием и на глазах все тех же действующих лиц, обреченных на совместность временем и пространством... Грешники, праведники, умницы, сумасшедшие, дельцы, трудяги, карьеристы, философы, простаки, ловкачи, неудачники и баловни фортуны, — вот они, мы, здесь, в городе, дающем нам работу, та­ лоны на масло, благо избирательного общения и проклятие вынуж­ денной давки. Иногда кажется, как в том анекдоте, что одну по­ ловину горожан знаешь ты, другая половина знает тебя. И знает так, как ты и сам себя не знаешь, потому что, задыхаясь от бега, не видишь себя со стороны. Бег останавливают похороны друга, жестко объяснившего страшное свое решение в прощальной записке: «Прошлое зачер­ кнуто. Будущего нет». Какое прошлое зачеркнуто? Наши полуголодные беспечные пи­ рушки в шестидесятых, «когда мы были молодыми и чушь пре­ красную несли»? Наша мучительная наивная искренность в выяс­ нении отношений с нечестным временем, обманувшим светлые на­ дежды оттепельной юности? Наша отстоявшаяся зрелая уверен­ ность в порядочности друг друга, в прочности дарованного нам то­ варищества? Вот и перемалывай бессонными ночами черное зерно загадки, нежданно-негаданно подкинутой нежно любимым другом. Отре­ кайся от этого будущего, которое приносит такие развязки. Вы­ таскивай из прошлого картинки, чувствования, события, примири-