Сибирские Огни № 004 - 1991

Открытие движения по Транссибирской железной дороге внесло существенные коррективы в переселенческое дело. Передвижение ускорилось, упростилось, стало значительно -дешевле. Проезд по железной дороге стоил переселенцу всего четвертую часть обычного тарифа, дети до десятилетнего /возраста провози­ лись бесплатно. По таким же расценкам ехали ходоки туда и обрат­ но. Чтобы обеспечить организованность и избежать скопления пе­ реселенцев на станциях, им можно было трогаться в путь только с разрешения земского начальства. Переселенцы перевозились в теп­ лушках, то есть в специально оборудованных товарных вагонах. Впрочем, оборудование это состояло только из нар и железной печ­ ки. Было тесно (в вагон набивалось до 30 человек), душно, грязно. Был риск заболеть и вообще не выдержать дороги, что и случа­ лось, особенно с детьми. Вокруг этих перевозок, и в частности вагонов-теплушек, и по настоящее время очень много разговоров в осуждение Столыпина за бесчеловечные условия для переселенцев. Вагоны даже получи­ ли название — «столыпинские». И уж особенно критики Столыпина смакуют то обстоятельство, что людей везли в вагонах, на кото­ рых было написано «40 человек и 8 лошадей». Столыпинские оппо­ ненты усматривали в этом его отношение к крестьянам, как к ско­ ту, не более. Взглянем же на вещи беспристрастно, — не с позиций город­ ского жителя, проживающего в благоустроенной квартире и поль­ зующегося для поездок купейным вагоном скорого поезда, а гла­ зами крестьянина конца девятнадцатого — начала двадцатого ве­ ка. Не буду ссылаться на описание крестьянского быта по источни­ кам. Достаточно вспомнить свое собственное деревенское детство, проходившее через 40—50 лет после того великого переселения. Зи­ мовала наша семья, состоявшая из десяти человек, в одной комнате. Спали на печке, на полатях (те же нары), на полу. Тели­ лась корова — в эту комнату на несколько месяцев поселялся те­ ленок. С нами же жили новорожденные ягнята вместе с овцой, вес­ ной под лавками высиживали гусыни. Можно себе представить, какая атмосфера была в квартире. И так жило абсолютное боль­ шинство моих односельчан. А что представляло наше жилище летом на колхозном полевом стане? Крохотный вагончик, те же деревянные нары, где спали вперемешку десятки мужчин, женщин, детей, не снимая грязной верхней одежды. Нам, привыкшим к таким условиям, провести десяток дней в «столыпинском» вагоне вовсе бы не показалось дискомфортным, и разжигание страстей вокруг бесчеловечных условий для переселен­ цев в пути следования выглядит по меньшей мере ханжеством. Кричали об этом в то время, когда миллионы советских крестьян жили не лучше, чем переселенцы в своих вагонах. Да и то сказать — а где было взять спальные вагоны? Или ждать, когда настроят, а пока предоставить крестьянам добирать­ ся как сумеют — на лошадях или пешком? Этого не допустили. Стихийное лишь вначале, пока не стало массовым, переселение быстро начинает приобретать организован­ ный характер и ставится под полный контроль государственных служб. Остается только восхищаться научным подходом, каковой сумели обеспечить чиновники, ответственные за переселение. В частности, речь идет об учете передвижения миллионных человече­ ских масс, об использовании методов статистики при изучении и обобщении миграционных процессов.