Сибирские Огни № 004 - 1991

— И долго он будет гореть? — Пока существует завод. Пятая батарея, миллионка, новая, она должна работать двадцать лет. Конечно, попутный газ следо­ вало бы пустить в дело. Но для этого надо построить газоочист­ ную станцию рядом с заводом. А так проще, «бросил на свечу», и забот никаких. — Но ведь это деньги горят. — Да, горят по сути червонцы. Но разве это единственный пример нашего разгильдяйства? Разве не горит уголь на складах, где его скопилось двенадцать миллионов тонн? Разве не распы­ ляется он на железных дорогах? Или его не воруют по пути сле­ дования? Никто не знает, сколько в Кузбассе на самом деле добы­ вается угля. 150 миллионов тонн в год — цифра приблизительная. На шахтах нет весового хозяйства. Никто не знает, сколько угля нужно добывать, сколько его требуется стране. Все кричат, давай- давай, хоть мелкого, но много. А ведь наш уголь лучший в мире. Истощатся запасы нефти и газа лет этак через пятнадцать. А на­ шего угля хватит лет на двести и больше. Не бережем! Вот где сгорают полновесные миллионы народных рублей. А ты говоришь, факел... Да, я говорю: факел. Полыхает над городом злой огонь как символ нашей безответственности, а, может быть, и бессилия. Вы­ жигает кислород из городской атмосферы. Его видят тысячи лю­ дей. Как влияет на них эта демонстрация чудовищной расточитель­ ности? Перестали обращать внимание, привыкли. Это страшно. Для меня символический смысл индустриального пламени еще значительней. Это сгорают наши замыслы, не востребованные жизнью, оказавшиеся лишними. И моего Деда, и мои собственные, и многих моих товарищей, не сумевших себя осуществить. Души прекрасные порывы, которые никому не пригодились. Я знаю, сколько глубоких смелых прозрений унес с собой без­ временно умерший писатель Александр Волошин. Это он в начале пятидесятых годов оповестил весь мир, что есть на свете Земля Кузнецкая. Роман под таким названием переведен на семнадцать иностранных языков, выдержал десятки переизданий у нас в стра­ не. Сам шахтер и солдат, он писал о шахте и о войне. Ему не дали говорить в полный голос, а вполголоса он не хотел, не умел. И замыслы свои глушил вином, себя «сжигая на свече». Каким стремительным был взлет Владимира Мартемьянова, аб­ солютного чемпиона по высшему пилотажу, капитана сборной команды страны. Талантливый журналист и художник, он успел выразить нежную привязанность к Земле Кузнецкой, к реке Томи, куда всегда возвращался после блистательных побед. В своей по­ смертной книге «Я люблю тебя, небо», в своих полотнах он препо­ дал молодежи урок мужества и чести, нравственной чистоты. А сколько бы он еще смог, если бы во время тренировочных полетов на Кавказе ему не подсунули старый самолет, который развалился в небе на части! А наш старый знакомый, бог погоды — Анатолий Витальевич Дьяков? Какой замечательный научный подвиг совершил он на Ге- лиометеорологической станции в Горной Шории! Давая долгосроч­ ные прогнозы «по Солнцу», он один противостоял союзному Гид­ рометцентру с его могучим штатом, спутниковой информацией и совершенной аппаратурой. И в этом противостоянии побеждал. Мне кажется противоестественным, что его открытие до сих пор