Сибирские Огни № 004 - 1991

— Нет, я сыграю, кому не нравится, может уши заткнуть... — Сегодняшние не выиграют столько! — У тебя одна балалайка и та спит дома! — А у тебя не гармонь — а ящик для клопов! — смеется Гвоздь над Ветерком. — Ну и твоя тоже вся обшарпанная! И духу мало. — Зато каждый день в работе. — Не тот игровой калибр! — Не старайся сверкать, свистоплет! Гвоздь опять взял свою гармонь: — Мне йгрыши больше воронежские нравятся... Савельевна запела тамбовскую: Ты, играй', гармошка, ладь, А я буду подпевать. Гвоздь подхватил: Моя милка шьет и кроит — Рот разинет, ворон ловит. Савельевна опять: Миленочек — шар воздушный, Приходи на вечер скучный. Гвоздь: Моя милка страданула — Через речку шмыганула! Васильевна Петровичу о детстве рассказывает: — Дерево спилят, пень широкий, вот я и выкола­ чиваю на нем. В особенности когда лапти новые. Они стучат. Один раз пляшу, а ворона сидит на кусту и смотрит. Я ей спела: «Что ты смотришь на меня и глазами хлопаешь? Вот слезай ко мне на пень и со мной потопаешь». А сейчас молодежь, как морква в грядке, никто рта не раскроет. — Да, разве это пляски?! — поддержал Василь­ евну Петрович. — Толкут пшено в ступе да руками машут и довольны. Недаром говорится: «Если песня хороша — начи­ най сначала». Гармошку сменила птичьими перебо­ рами балалайка. Куда и хворь у баб девалась: Дайте ¿струю пилу, Пойду картофеля копать. На зеленой на березе Рукавицы не растут.