Сибирские Огни № 003 - 1991

да, больше для вида и даже что-то вроде игры придумал: обернется внезапно, зная, что в это мгновение бабушка кладет ему в спину крест — и она тут же спрячет руку за себя, замрет в виноватой стойке. В Бога она верила как-то не­ заметно для других, икону свою, Николу-чудотворца, держала в сундуке. Не прятала, просто не выставляла, помня, что другим это ни к чему... Он и раньше не замечал, как редела их улица, но чтобы истаяла вот так, до нескольких дворов — это бы в голову не пришло. Наверно, оттого жил он в хозяйкином гараже беззаботно, не задумываясь особенно о собственной кварти­ ре, что существовала где-то его родная деревня Бугрышиха, дом с бабушкой и дедом. Нет, он не помышлял о возвращении сюда — да и специальность у него — где тут работу найдешь? — но какая-то тайно живущая в нем оглядка имела-таки деревню в виду на случай самой последней крайности, до которой, может, человек и не подразумевает дойти. То было до его нынешнего приезда на родину, а теперь... Брошенные дома, остывшие изнутри, пусто взирали на мир. Да вполне ли так? Был он — человек в этом мире — он видел жизнь в этих дворах, за этими стенами. Помнит шумливую вдову Марью, которая раз накричит — десять раз пожалеет, деда Палю, когда еще дошедшего в своей старости до сходства с младенцем... И он замечает не только пустоту в этом взгляде, а еще горечь брошенной, забытой родни. В одном из пустующих домов Виктор обратил внимание на едкий запах перекисшего навоза, идущий прямо из-под земли. Прав Гоша в своем письме: поднявшиеся грунтовые воды явились сюда, напитавшись прежде от комплекса... По-новому увидел он запахнувшие в подтопленной согре березы, померт­ велое озеро Гориное, где раньше двумя поясами расцветали кувшинки и лилии, а в эту самую пору отдыхали лебеди на перелете. С утра Виктор отправлялся из дому, обходил озера, поднимался от Гори- ного по реке Горихе, спускался по Березовой, вытекающей из Утичьего... Не­ давно он у себя на работе просматривал каталог малых рек области. Насчитал их около девятисот, но не нашел своих, ни Горихи, ни Березовой. Начальник объяснил, что малыми считаются реки протяженностью от десяти километров. Меньше в учет не берутся. Вроде как и нет их вовсе, — отметил Виктор про себя. После обеда к нему присоединялся Гоша, они ставили вешки по берегам, измеряли перепады местности. Возвращаясь домой по темну, до глубокой ночи чертили, считали... Вслед за Виктором в Бугрышихе объявился странный старик. На исходе дня взошел он на двор к Анподисту, сказал, будто родом из этих мест, назвал деревню, о какой Анподист только и знал, что была она здесь. А когда — этого ни в каких летописях не сыскать. Одутловатое темное лицо старика все до глаз в сивой щетине, точно подпольная тесина, тронутая лишаем. Неприятно лицо и выражением своим: рот кривится в сторону, вроде старик подсмеивает­ ся все время. Длиннополое одеяние его неопределенного кроя и времени пони­ зу набрякло водой, капающей то и дело на землю. — Где ж ты этак обмакнулся? — спросил Анподист, но ответа не получил. — Не прогонят? — в свою очередь поинтересовался старик, кивнув на бро­ шенные дома. — Кто? — Анподист пожал плечами. — Только как ты там жить-то ста­ нешь — ни дров, ни кочережки? — Поглядим, — нехотя разомкнулись покривившиеся губы. У калитки старик встретился с братьями Мокшиными, и Виктору показа­ лось, что он уже встречал его когда-то. Октябрьское солнце насквозь прошивало оголенные заросли ветельника, небольшие березовые колки поодаль и отчетливо вырисовывало отдельно вы­ двинувшиеся из далекого леса сосны. Чаще всего, даже в ясные дни лес темнел ровной полосой у окоема.