Сибирские Огни № 003 - 1991

ными газами: машины выезжали, Он тщательно обмазал места, откуда выхо­ дили трубы отопления, другие щели в стене, однако это мало помогло. А так — жилье как жилье: кухня, туалет и даже ванна. По всей вероятности, окна про­ рубали в стенах уже готового здания, потому они получились разные по вели­ чине и вдобавок косые. Но хозяйка повесила шторы так, что неровностей не было заметно. Окна хозяйкиной комнаты выходили на небольшой участок земли, достав­ шейся ей вместе с квартирой. — Что там у вас? — Николай все не мог отвести взгляд от окна. — Огород, — усмехнулась хозяйка. — Лук, редиска, больше ничего путем не растет — света мало, солнце, почитай, все время за домом прячется, да и земля — шлак один... Как из деревни уехала, все мечтала огород свой заиметь. — Она опять усмехнулась, только совсем уж невесело. — Заимела... Лет пять назад Паша привозил немного навозу — огурцы сажала. Один слой и сняла-то всего, сезон отошел, пока поспели. Да если б побольше привез — как украл. Сначала себе навозил, что осталось — сюда... После чая Мокшин с Николаем вышли во двор. Перед гаражом — шерен­ га машин, некоторые разобраны, на ремонте, другие доживают, ржавея, их место в гараже заняли новые. У самого входа в дом врос в землю полуприцеп, заваленный хламом, рядом с ним хозяйка выгородила досками небольшую клумбу. Теперь на ней дружно цвели «анютины глазки». — Слушай, Николай, оставайся сегодня у меня, куда сейчас, поздно уже. Спать есть где, а завтра на работу вместе пойдем. Николай молчал, внимательно разглядывая что-то на руке. — Комар! — Он тихонько подул, и насекомое улетело. — Первый, — вино­ вато улыбнулся. Хозяйка вытащила из кладовки старую односпальную кровать на жест­ кой сетке, застелила. — А веселые были времена! В той комнате я с сестрой и племянницей, здесь Александр, брат младший, и два его приятеля. Ничего, всем места хва­ тало... Потом пили кофе, и хозяйка предложила погадать на кофейной гуще. Взя­ ла у Николая чашку, перевернутую на блюдце, — и отшатнулась в изумлении: ни одной кофейной крупиночки не осталось на фарфоре! Подняла свою чашку, затем мокшинскую — гуща тяжелыми потеками застыла на обеих. Хозяйка, недоуменно пожимая плечами, отправилась к себе. — А кто такой Паша? — спросил Николай, когда она затихла в своей ком­ нате. — Любовь ее старая. — Мокшина смутила и чистая чашка, и потянувшаяся затем долгая пауза, оттого он с готовностью отозвался. — Лет десять уже зна­ комы — ни сойтись, ни разойтись. Вообще-то он скотина порядочная, появля­ ется в лучшем случае с похмелья, в кармане бутылка чего подешевле — вме­ сто цветов. — А она? — Выгонит — назавтра сама к нему бежит. Возвращается злая — не попа­ дайся под руку. То кого-нибудь застанет у него, то вообще не дождется, то пораз- ругаются. Клянется всеми святыми: не пойду больше и к своему порогу не пущу. Месяц пройдет — все сначала... Мокшин проснулся, едва занялся рассвет. Приподнял голову — и вскрик­ нул испуганный: вместо Николая лежал какой-то старик с черным, измятым временем лицом, по которому растекалась отвратительная глумливая улыбка. Зажмурившись, Виктор несколько раз тряхнул головой и тут же вскочил. Нет, конечно, показалось спросонья,— убедился он, подойдя к Николаю на шаг. Не­ верный утренний свет через неплотно сдвинутые шторы узкой полосой падал на постель. Темные волосы, откинутые назад, открывали высокий чистый лоб и без видимой границы уходили в темноту. Показалось, что лицо не освеще­ но, а само излучает свет... В пионерском лагере, чтобы обмануть воспитателей, Мокшин делал из одеяла куклу и удирал с «тихого часа». Сейчас, хотя он ви­ дел Николая прекрасно, было ощущение: подойди тронь — а там никого.