Сибирские Огни № 003 - 1991

Не он, выходило. Народ подозрительно заоглядывался и заспешил по' до­ мам Иные продолжали ругать строптивого старика, а кто и себя корил: давно на могилке не был, заросла. Тем временем Анподист с внуком копали могилу, подразумевая положить Екатерину Филаретовну головой к ветле, нечаянно выросшей из тына. В силе они теперь ровня — старый да малый, но подмога вышла от самой земли: пу­ хом садилась она на лопаты и сходила так же легко. Гроб тоже дался на руки без особого труда: Екатерина Филаретовна не позволила себе и после смерти стать тяжелой. — Иди, — отослал Анподист внука, когда домовина мягко улеглась на дно... Надолго задумался он, зарывать — руки не слушались. Мертвой плоти много повидал он на войне, но тело жены никак не шло к тому разряду. Дома лежала — трогал лоб, руки, чувствовал холод, но не понимал смерти. Хотелось вынуть жену оттуда, взять за руки, встряхнуть легонько, как заспавшегося внучка... — Зачем ты померла? — задавал он бесполезный вопрос. — Как мне теперь одному? Анподист посмотрел на остывающее солнце, перешел на другую сторону огорода, откуда видно деревенское кладбище, и низко поклонился, прося про­ щения у близкой и дальней родни, оставшейся там, внизу. Набрал он на себя вины!.. Дочь вот не вызвал, не нашел — ну, тут вины немного, а внук-то рядом, в области. Соседи настаивали, да он отмахнулся: при жизни не нужна была бабка, чего уж теперь... Он протянул взгляд от кладбища до своего дома, утвердил себя еще раз в мысли: здесь высоко, сырость не достанет. Что бы ему ни говорили, не мог по­ ложить он Екатерину Филаретовну в воду. Первым делом, конечно, останавли­ вала мысль о ней самой, но еще примешивалась другая мыслишка, и, как ни стыдился ее Анподист, она существовала. Смертное покрывало — вот что вер­ телось в голове. Будто в Анподиста со смертью жены перешла ее чрезмерная бережливость в отношении к старому добру из сундуков. Надо сказать, покры­ вало то особенное, ткала его и расшивала священными знаками бабка Екате­ рины Филаретовны, готовившая и свадебное, и последнее приданое на многие колена родни вперед. Жена Анподиста не допускала мысли, чтобы ее укрыли, как большинство деревенских, упокоившихся при ней, магазинной простыней, за десятку разрисованной заезжим богомазом. — Да уж, нагрешил! — еще раз вздохнул Анподист и пошел засыпать свою Екатерину Филаретовну землей. Гоша сидел в отдалении, одинокий, напуганный. Со смертью бабушки он уже как-то свыкся, теперь беспокоил дед. В несколько дней его пронзительной синевы глаза помутнели, будто их облили молоком.2 2 Весной Виктор Мокшин, старший внук Анподиста, заметил, что по обла­ кам кто-то ходит. То одно начнет изгибаться и провисать, точно панцирная сетка под ногами, то другое. Казалось, этот кто-то хочет прижать их к земле, холостые, давно не сбивавшиеся в тучи. Может, температура у меня? — подумал Мокшин и пошел ложиться в по­ стель. — От тоски это, Витенька, — посочувствовала хозяйка. — Где ж это вида­ но, сколько у меня живешь — никто ни разу в гостях не был! Я же не запре­ щаю, дело молодое. — Она стала загибать пальцы, перебирая бывших своих постояльцев. — Славик — года не прошло как из армии — женился, Шурик с Наташкой и свадьбу тут сыграли, и с дитем полгода прожили, у Веры дочь родилась... — Она с серьезным видом оглядела кровать. — В общем, все жили как люди. А ты... Вроде с добром человек, а задел больное: женщин он не знал и тяготился этим. Мокшин встал, насупленно посмотрел на смятую постель, вообразив се­ бя позорно изгнанным с этого славного ристалища. Вот возьму и съеду, — по­ думал он, как будто от этого хуже станет кому-то, а не ему самому.