Сибирские Огни № 003 - 1991

же дымит, пусть полежит под пеплом — только сберегите его преж­ де всего для себя. А если же вы почувствуете, что и у вас у самого все гаснет, ну, тогда вся надежда только на обыкновенный инстинкт жизни, который заставит вас искать тепла и огонька у соседа-чукчи или камчадала. Не ошибаемся ли мы, думая, что у этих наивных и до старости детски чистых народов там, на Севере, нечем поживить­ ся в тяжелую минуту? Вот именно: не их учить, а иногда у них не­ обходимо поучиться. Вы, вероятно, знаете, как тонко обоняние у чукчей. Ведь их Бог питается только ароматами. Как тонки и значи­ тельны их сказки, как силен их Бог, ездящий на санях из соломи­ нок, но могущий опрокинуть океаны. Здесь надо искренно сознаться, что их наивность гораздо более крылата, нежели наш часто совсем бескрылый скептицизм. Вероятно, приходилось вам слыхать, как какой-либо наш Ваньзя, Туяс Потакуевич, скажет такое: «Идол да плод китайской! Ни вума в ем, ни понятия!» — Это о китайцах, с глубиной культуры и цивилизации которых даже избранные евро­ пейцы недостаточно знакомы. А совсем обыкновенные люди так же просто и небрежно козыряют, когда хотят заклеймить какую-либо непонятную для них вещь: «Китайщина какая-то!» Как в том, так и в другом случае налицо глубокое невежество, то самое, о котором великий Готама Будда изрек так: «Невежество есть пятно, более других пятнающее человечество». Я хочу верить, что вы не примете этих упреков на свой счет, так как вы сами говорите, что вас увлекают сказки этих дикарей. Если вы способны увлекаться их сказками, то не обижайтесь, если я скажу, что это показывает как раз тот выход, с которого вам на­ до начинать. Там, где вы не можете увлечь других, но способны ув­ лечься сами, там вы, вместо того, чтобы учить, можете с большой пользой и многому научиться. Не дикари ли, которых издревле тя­ нули к себе небеса и звезды, принесли современной цивилизации ту пытливость, которая теперь превратилась в философию и астроно­ мию, в физику, химию и математику? Именно дикари в их перво­ бытном, чистом состоянии являются для вас чудесной, увлекатель­ ной возможностью для применения вашего энтузиазма. Только, ко­ нечно, нельзя же с ними начинать с литературы. Вот послушайте, какой произошел разговор у меня с одним нью- йоркским культурным человеком и как, в конце концов, его упря­ мый скептицизм помог мне самому. Есть в Нью-Йорке некий человек, известный почти всей русской колонии тем, что он выдумывает и предлагает наиболее состоятель­ ным или энергичным людям неосуществимые планы для объедине­ ния разномыслящих и для достижения всеобщего мира и счастья на земле. За это многие его считают полусумасшедшим. Однажды, когда я жил в Нью-Йорке, он пришел ко мне, внима­ тельно осмотрел мою ког/нату, взял в руки только что вышедшую из печати и лежавшую на моем столе новую книгу, со скептической улыбкой взвесил ее на руке и сказал: — Много прочитал я толстых книг, а такая, которая бы на­ учила просто и красиво жить, ни разу не попадалась в руки. Все со­ чинения, сочинения и сочинения, а простой, понятной, светлой прав­ ды нету в этих книгах... — При этом он небрежно бросил книгу на стол и не пожелал даже раскрыть ее. За этот жест отчаяния и прямоты он мне понравился, и мое ис- кренное отношение к нему он оценил в свою очередь. Он изложил и мне некоторые свои проекты, столь же смелые, сколь и наивные, но при этом отозвался о всех людях с такой безнадежной ненавистью, что сам же стал доказывать, что для таких людей совершенно нет смысла что-либо изобретать. В его открытых, беспокойно улыбав­ шихся голубых глазах я уловил ту безнадежность, которая бывает или у преступников с живою совестью или у душевнобольных. Он