Сибирские Огни № 003 - 1991

Как видите, я написал гораздо более, чем сам предполагал. По­ этому без церемонии пишите — я охотно буду отвечать вам. Мне чрезвычайно интересно, какие еще вопросы возникнут у вашего кружка. Мой адрес прежний и простой: А м е р и к а . IV. КАК ОСУШИТЬ МНЕ СЛЕЗЫ ТВОИ! Письмо к сестре 16 августа 1925. Милая, дорогая сестра! В самых первых строках письма моего услышь мой голос брат­ ской скорби об ушедшем друге детства моего, незабвенном супруге твоем Матвее Михайловиче. Услышь и поверь, что не только со скорбью читал я письмо твое о его смерти, но и дивился богатырской силе духа, с которой ушел этот редкий человек в иной, не ведомый нам мир. Навсегда запомню я твое простое описание этой смерти: «Благословил детей и наказал слушать мать и старших. В Пят­ ницу исправился и причастился, а в Субботу собрал родных и побесе­ довал с ними. Когда разошлись, Матя мне сказал: «Оня, неохота мне умирать». В это время вошла его мать. Он сказал: «Мама, неохота мне умирать». Ванюшка зашел с письмом от тебя, прочитал ему письмо. Матя еще интересовался твоим знанием. Потом Ваня ушел, я осталась с ним одна. Он сказал: «Подыми меня». И сидел и гово­ рил: «Гера считал меня лучшим другом. Напиши ему от меня по­ следний привет». Лег и начал умирать. Я горько плакала над ним и держала его пульс. Пульс уже не бился, а он все был в памяти и раз­ говаривал. Выдернул руку и говорит: «Не плачь и подыми еще». И потом я его подняла. Он спел два слова геройской песни, потом лег, говорит: «Не плачь. Прощай!» И с этими словами помер». Ты должна знать, что моя первая повесть «В полях» была напи­ сана с портрета Михайлы Васильевича Вялкова — там и смерть его прекрасная мною описана, как смерть истинного богатыря — кресть­ янина русской земли. Но смерть Мати, сына моего героя, еще более прекрасная. Так умирают только святые или люди великого духа. Я сохраню твое письмо как драгоценный документ — до такой степени написано оно задушевно, просто и прекрасно. И небольшая записочка милой моей племянницы Лизы тронула меня до слез — так она в немногих словах выразила многое. И видно, какие у вас с Матей славные и замечательные дети. Видно, что пример вашей жиз­ ни и труда и вашей семейной чистоты отразился на ваших детях и через них послано тебе, родная моя, великое утешение в твоей вели­ кой скорби. Ах, знаю, знаю, какая полоса несчастий выпала на твою долю! То забрали Матю на войну, то умерли от тифа первенцы — лю­ бимые Оринушка и Илюша, первые твои помощники, то похоронила мать и отпа, наших великих мучеников жизни, то теперь опять удар в самое сердце. Но, сестра моя, лишь сильным посылает судьба та­ кие испытания, и надо верить, что для чего-то лучшего и светлого все это нужно. Тяжело мне, что я так далеко нахожусь от тебя и не могу прий­ ти к тебе, осушить слезу твою, послушать твое горе, вспомнить с тобою лучшие минуты твоей жизни с твоим милым другом. Но ус­ лышь мой братский голос из-за далекого моря-океана, потому что дни и ночи в мыслях нахожусь с тобой и утешаю тебя, вслух говорю с тобою и сейчас слезы мои орошают это письмо к тебе. Как жаль, как жаль, что в юности все мы недостаточно ценили друг друга, и как часто я забывал о всех своих родных; месяцами и годами не видал вас; как мало уделял я заботы бедным старикам моим; как мало, во время коротких приездов, говорил с тобой и с Матей. А между тем теперь, вот здесь, в глухом лесу Америки, иногда выйду на поля