Сибирские Огни № 003 - 1991

— Это напоследок,— сказал Афиноген.— Сначала вот... Он подвел меня к небольшой картине, висящей между окнами. На холсте было изображено лицо женщины... или нет. И не поймешь сразу. Какая-то галактическая туманность. — Модернизм? — на всякий случай спросил я. — Модернизм, экспрессионизм, абстракционизм! Глупость это. Картина — и все. Не видишь, значит, не надо. Я не обиделся, потому что мало понимал в живописи. — Да тут и не сразу поймешь! — А ты не понимай. Ты чувствуй! Здесь почувствовать надо! Поймешь, не поймешь,— забурчал Афиноген. Видно было, что он не­ много расстроился. Я чуть отошел, остановился... Лицо... галактика... и два глаза. Один зеленый, другой карий. Снова подошел ближе. Что-то получи­ лось. И теперь, уже уверенно отойдя на два-три шага, я медленно по­ шел на картину, не отводя от нее глаз. У меня аж дух захватило на мгновение. Прекрасная женщина-галактика, вот что это было! Мать, материя, природа, первоисточник! И дух, струящийся через глаза, живые, разноцветные, дикие, непонятные. — Ну, Афиноген Кара... , — Почувствовал,— тихо выдохнул Афиноген. — Да как же это?! Ведь даже страшно, жутко. У тебя тут самая великая тайна природы! Женщина-галактика... — Можно и так назвать. А вообще-то — «Свет Вселенной». Да дело не в названии. Понравилось, значит? — Вот это да! Нет, Афиноген Каранатович, это тебе не расска­ зики клепать. Это настоящее... — Брось прикидываться, Федор Михайлович. Немного наслы­ шан о твоих рассказах. Сегодня вот приходили. Сносить, говорят, барак будут. То никакого звуку, а то сразу — сносить. Да и по горо­ ду разные слухи ходят... — А ты слухам не верь. Показывай еще. — Смотри, коли интересно. Но экзамен ты уже прошел. А эти две я тебе покажу просто так. Афиноген сбросил простыню со следующего полотна. Картина была размером метр на два и располагалась верти­ кально. Чуть боком к зрителю сидел человек. Вернее, он ни на чем не сидел. Просто поза его тела соответствовала позе сидящего чело­ века. Перед ним располагалась какая-то плоскость с нарисованными на ней квадратиками, треугольниками и другими более сложными фигурами, некоторые из которых были разорваны, но не более, чем в одном месте. У меня создалось странное ощущение, что эти фигур­ ки живые, что вообще-то они двигаются, мыслят. Даже какая-то растерянность чувствовалась среди них, страх перед чем-то проис­ шедшим. Человек держал одну из фигурок. И ясно было, что он взял ее из одного разорванного четырехугольника и намеревался пе­ ренести в другой. Вся картина была выполнена в чуть абстрактной манере. Отходить назад и возвращаться здесь было бесполезно. Это не помогло бы почувствовать картину. Я оторопел в смятении. На кар­ тину хотелось смотреть. Смотреть и молчать. И так продолжалось минуты три. — Хватит,— сказал Афиноген и попытался было закрыть кар— Подожди,— попросил я.— Тут вот что у тебя... Это двумер­ ный мир... Двумерные существа... Они способны воспринимать толь­ ко длину и ширину. Но они у тебя явно разумны. Они чем-то обеспо­ коены. Я очень хорошо чувствую растерянность этих фигурок. Трех­ мерное существо — человек — выдернул из какого-то «помещения» одно из существ и сейчас перенесет его в другое. Ну да! Ведь для ниу исчезновение подобного им существа необъяснимо, невозможно!