Сибирские Огни № 002 - 1991

ощутил в себе нарастающее сексуальное возбуждение. Я вышел из соприкосновения; затем опять его повторил, и снова почувствовал возбуждение внизу живота. Позднее я обнаружил, что окурок оста­ вила полногубая брюнетка, секретарша одного из директоров. Это была незамужняя женщина лет тридцати пяти, довольно невротич­ ного вида; носила она очень сильные очки с горбатой дужкой, и в целом ее нельзя было назвать ни безынтересной, ни привлекательной. Вначале я подумал было, что вспышка желания исходила от меня, являясь естественной мужской реакцией на сексуальный возбуди­ тель: в данном случае сигарету со следами губной помады. Но как- то раз в библиотеке нам довелось очутиться с этой женщиной рядом, за соседними столиками, и я решил для интереса незаметно ее «кос­ нуться». В ответ меня словно током пробил пронзительный, горячий, животно-чувственный импульс ее желания — я просто оторопел. Не то чтобы у нее действительно в данную минуту на уме был секс (она занималась тем, что одолевала том статистики) или она испытывала к кому-то вожделение. Просто, видимо, она по натуре была сексу­ ально озабоченной и свой повышенный чувственный тонус воспри­ нимала как нечто само собой разумеющееся. Наблюдение за ней открыло мне и кое-что еще. Вскоре после то­ го как мой ум вышел с ней из соприкосновения, она смерила меня долгим, задумчивым взором. Я продолжал чтение, сделав вид, что ее не замечаю. Через некоторое время она утратила ко мне интерес и вернулась к статистике, своим поведением показав однако, что мое умственное «зондирование» не прошло для нее незамеченным. Когда я попытался провести аналогичный эксперимент на мужчинах, те не прореагировали вообще никак. Это, похоже, свидетельствовало о том, что у женщин, особенно сексуально неудовлетворенных, развита аномальная чувствительность на подобного рода вещи. Хотя этот эпизод произошел позднее. Пока же я только попы­ тался передвинуть окурок сигареты и уяснил для себя, что хотя та­ кое и возможно, но дается весьма и весьма непросто. Это, видимо, объясняется тем, что материя мертва. Подчинить своей воле живой предмет легче, поскольку при этом можно использовать его жизнен­ ную силу и не приходится одолевать мертвую инерцию. В тот же день несколько позднее, в мыслях все так же неотрыв­ но занят своим недавним открытием, я раздобыл немного папирос­ ной бумаги и, мелко ее изорвав, забавлялся, наблюдая, как мелкие клочки вьются над столом эдакой миниатюрной, послушной мне ме­ телицей. Занятие это оказалось утомительным, и мне секунд уже через пятнадцать пришлось его прекратить. В тот вечер вернулся с Каратепе Райх, и я рассказал ему о сво­ ем открытии. Он взволновался едва не больше, чем я сам. Может показаться странным, но сам он аналогичного эксперимента прово­ дить не спешил. Вместо этого он начал его анализировать, строя предположения насчет того, какая польза будет от всего этого гря­ дущим поколениям. Безусловно, последние полвека люди достаточно наслышаны о возможностях «телекинеза». Это явление исследовал в Дюкском университете Райн. Он определил телекинез (или ТК) как «явление, при котором индивидуум оказывает воздействие на опре­ деленный предмет, а также его окружение, без привлечения своей собственной моторной системы». Внимание Райна на эту проблему навел один из завсегдатаев игорных домов, обмолвившийся как-то, что многие игроки всерьез полагают, что способны влиять на то, ка­ кой плоскостью выпадает игральная кость. Райн провел на этот счет тысячи экспериментов, и вывод у него был тот же, что и у меня: от упражнений в телекинезе мозг через какое-то время начинает уста­ вать. Первый «сеанс» неизменно оказывается гораздо успешнее всех последующих, а чем дальше, тем результаты становятся скуднее. Так что в каком-то, пусть скромном, масштабе люди владели телекинезом всегда. То, что я мог при концентрации выдавать более 56