Сибирские Огни № 002 - 1991

назойливое пение. Все так же не отвлекаясь от Хайдеггера, я мель­ ком глянул на насекомое, мысленно приказывая ему убираться прочь к окну. В тот же миг я явственно ощутил, что ум у меня при­ шел с комаром в с т о л к н о в е н и е . Насекомое неожиданно сби­ лось с прежнего курса и, нудно зудя крылышками, поплыло по воз­ духу к закрытому окну. Все так же цепко удерживая комара в поле зрения, я волевым усилием провел его через помещение к вмонтиро­ ванному в окно вентилятору и выпроводил вон. Я был так ошарашен, что некоторое время, откинувшись на спинку стула, сидел, бестолково таращась выпученными глазами на вентилятор. Если б сейчас у меня из-за спины выросли вдруг крылья и я, хлопая ими, поднялся в воздух, то и тогда, наверное, я был бы вряд ли так изумлен. Может, мне просто показалось, что это я с а м усилием воли выпроводил насекомое? Я кстати вспомнил, что неподалеку отсюда, в умывальной, под окном которой растут на клумбе пионы, житья нет от ос и пчел. Я прямым ходом направился в умывальную. Там было пусто, лишь одинокая оса с монотонным жужжанием билась о матовую поверх­ ность стекла. Я, прислонясь к двери спиной, сконцентрировал на осе все свое внимание. Однако ничего при этом не произошло. Такое обескураживало. Создавалось впечатление, будто я делаю что-то не так: все равно что, скажем, рву на себя запертую дверь. Мыслями вновь возвратясь к Хайдеггеру, я почувствовал в себе прилив возвы­ шенной силы проникновения и в этот момент ощутил, что ум у меня п р о и з в е л в к л ю ч е н и е . Я находился с осой в контакте столь же явственном, как если бы держал ее зажав в кулаке. Я повелел ей пересечь пространство умывальной. Хотя нет, сказать «повелел» бу­ дет неверно. Мы же не «повелеваем» сомкнуться или разомкнуться своей ладони, мы просто д е л а е м это. Так же и я подогнал к себе осу через все помещение, а когда та почти уже достигла моего лица, заставил развернуться и взять курс снова на окно, после чего выпро­ водил ее вон. Это было так невероятно, что я не сходя с места готов был разразиться либо безумными рыданиями, либо безумным хохо­ том. Самое смешное было то, что я непонятно как ощущал сердитое недоумение осы: что это вдруг такое с ней выделывают против ее воли! Послышалось жужжание; влетела еще одна оса (а может, опять та самая). Я схватил и ее, однако на сей раз почувствовал, что ум у меня, непривычный к такого рода нагрузкам, начинает уставать. Его хватка не была уже такой цепкой. Я подошел к окну и выгля­ нул из-под фрамуги наружу. В чашечке пиона возился большой шмель, с торопливой жадностью вбирая в себя нектар. Я «схватил» шмеля и мысленно скомандовал ему оставить цветок. Насекомое воспротивилось — я почувствовал это так же ясно, как чувствуешь прерывистое подергивание натянутого поводка, когда выгуливаешь собаку. Я напряг усилие, и шмель с сердитым гудением снялся с цветка. В этот момент, почувствовав, что умом начинает овладевать усталость, я оставил насекомое в покое. Однако вести себя так опро­ метчиво, как еще в недавнем прошлом, я не стал. Я не позволил ус­ талости овладеть собой и вызвать упадок сил. Нет, я лишь намерен­ но дал мыслям отвлечься на посторонние предметы, тем самым по­ зволив мозгу расслабиться и отдохнуть. Через десять минут, в биб­ лиотеке, ощущение умственного спазма уже миновало. Теперь мне стало интересно, смогу ли я оказать такое же воздей­ ствие и на неодушевленную материю. Я остановил внимание на со­ седнем столе, где в пепельнице лежал оставленный кем-то окурок со следами губной помады, и попытался сдвинуть этот окурок с ме­ ста. Он действительно переместился на другой край пепельницы, однако это стоило мне неизмеримо большего усилия, чем когда я имел дело с осой. И здесь же я удостоился еще одного сюрприза. В тот момент, когда мой ум соприкоснулся с сигаретой, я явственно