Сибирские Огни № 002 - 1991

И вот именно в тот переломный момент истории, когда челове­ ческий ум готов был совершить грандиозный скачок на новую сту­ пень развития (эволюция всегда происходит скачкообразно, подобно тому, как электрон перепрыгивает с одной орбиты атома на другую), паразиты и обрушились всей своей силой. Их план вторжения был коварен и дальновиден. Они взялись манипулировать главенствую­ щими умами планеты. Эта трагическая истина была четко обозначе­ на Толстым в «Войне и мире», где он высказал мысль, что «так на­ зываемым великим людям... принадлежит малое значение в исто­ рии», что она движется своим ходом. Ведь все главные участники наполеоновской войны действовали м е х а н и ч е с к и , будучи про­ сто пешками в руках у паразитов разума. Ученым подспудно вменя­ лось исповедовать догматизм или быть отъявленными материалиста­ ми. Как именно? — путем внушения им глубокой внутренней неуве­ ренности, от которой те бежали, с облегчением хватаясь за спаси­ тельный довод, что наука, дескать, есть «чисто объективное знание» (вспомним, как паразиты пытались переключить ум Вайсмана на математические задачи и шахматы). Коварный подкоп велся и под людей творчества: писателей, художников. Такие гиганты, как Бет­ ховен, Гете, Шелли, с^дя по всему, вызывали у паразитов чувство ужаса. Они сознавали, что несколько десятков подобных людей на­ верняка способны вывести человечество на новый этап эволюции. И вот Шуман и Гёльдерлин лишаются рассудка, Гофман гибнет от пьянства, Колридж и Де Куинси от наркотиков. Гении уничтожаются торопливо и безжалостно как мухи. Удивительно ли, что великие мастера искусства XIX века чувствовали, что мир настроен против них. Удивительно ли, что с таким проворством — слепящим ударом безумия — было покончено с храбрецом Ницше, безоглядно взывав­ шим к оптимизму в человеке. Более подробно в этот вопрос я вда­ ваться не буду, книги «лорда из Лейстера» покрывают его с исчер­ пывающей полнотой. И вот я сказал, с того самого момента как существование пара­ зитов разума перестало быть для нас секретом, мы избежали хитро подстроенной ими ловушки. А называлась эта ловушка не иначе как и с т о р и я . Сама история была их главным оружием. Они ее «фик­ сировали», и по прошествии двух столетий человеческая история ста­ ла иметь вид притчи о людском бессилии, о безразличии природы, о беспомощности человека перед лицом Неотвратимости. И когда до нас дошло, что история «фиксирована», ловушка перестала для нас существовать. Теперь, обращаясь памятью к Моцарту и Бетховену, Гете и Шелли, мы думали: «Да если бы не паразиты, такие творе­ ния, пожалуй, мог бы создавать каждый человек!» Мы понимали теперь, что рассуждения о бессилии — голимый вздор. В каждом из людей сокрыта невиданная сила... если б только всякую ночь ее не высасывали из нас эти вампиры разума. Само собой разумеется, сознания одного лишь этого было доста­ точно, чтобы сердца у нас зажглись небывалым оптимизмом. На этой ранней стадии наше восторженное состояние усугублялось еще и неосведомленностью о паразитах. Зная, что для них важно дер­ жать свое существование в тайне от людей, мы сделали скоропали­ тельный вывод (за что нам пришлось впоследствии заплатить доро­ гой ценой), что они на самом деле невластны причинить нам вред. Нас, правда, беспокоила непонятная причина самоубийства Карела, но его вдова высказала версию, показавшуюся мне убедительной. Карел имел привычку класть себе в чай сахариновые таблетки. Цилиндрик с цианидом по форме мало чем отличается от продолго­ ватой стекляшки с сахариновыми таблетками. Что, если поглощен­ ный работой Карел по недосмотру кинул в чай вместо сахарина циа­ нид? Здесь, конечно, моментально обнаружил бы запах. Но если, скажем, паразиты каким-то образом притупили у Вайсмана обоня­ ние _ так сказать, «заглушили» его? Вот он, допустим, ни о чем не