Сибирские Огни № 002 - 1991

ставляющем одинаковую опасность как для собственного народа, так и для мира в целом. Весьма странно, но того, что Хазард в рав­ ной степени безумен и опасен, никто себе почему-то еще не уяснил. В течение двух недель, когда Гвамбе прибирал к рукам страны Среди­ земноморья, Германия и Австрия спешно проводили мобилизаю. Не­ мецкие ракеты произвели большие разрушения в Кейптауне, Булавайо и Ливингстоне, но с о г л а с о в а н н ы х военных действий против Аф­ рики еще не было. Когда пошли слухи, что Хазард вводит на террито­ рию Австрии передвижные ракетные установки для водородных бое­ головок, к нему обратились одновременно русский премьер и амери­ канский президент с просьбой не применять ядерного оружия. Ответ Хазарда был уклончивым. Люди, судя по всему, полагали, что Ха­ зард будет действовать благоразумно. Но мы-то об этом имели более подробное представление (равно как и президент Мелвилл; последний имел достаточно здравого смысла, чтобы держать свое мнение при себе). Ракетопланом нас доставили в Вашингтон; в полночный час сос­ тоялся совместный ужин с президентом. Мелвилл также выглядел разбитым и больным, но полчаса пребывания с нами восстановили его душевные силы. Обслуживающий персонал Белого Дома проявил изумительную изворотливость, организовав из имеющихся в наличии продуктов импровизированный ужин на пятьдесят персон, накрыв для всей компании стол в большом обеденном зале. «Ума не приложу, как вам только удается сохранять такой безучастный вид», — бы­ ли едва не первые слова президента, обращенные ко мне. — Потому что, как мне думается, мы можем остановить эту войну. Это, я знаю, было единственно то, чего ему хотелось услышать. Я не стал добавлять, что мне теперь стало как-то безразлично, уни­ чтожит себя человечество или нет. Ощущать себя вновь среди этих жалких, сварливых, узколобых человеческих особей причиняло раздражение. Он спросил, как мы думаем остановить войну. — Прежде всего, господин президент, нам надо, чтобы вы поз­ вонили на центральную телестудию и уведомили, что через шесть часов выйдете в эфир с сообщением для всего мира. — Вы можете мне сказать, что это будет за сообщение? — Точно сказать пока не могу. Но, по всей видимости, речь в нем пойдет о Луне. В четверть первого ночи мы все стояли на лужайке перед Белым Домом. Небо было обложено тучами, в воздухе сеялась холодная дождевая морось. Для нас это, естественно, не имело никакого значе­ ния: каждый безошибочно угадывал местоположение Луны, тяго­ тенье которой ощущалось сквозь облачный слой. Усталости никто больше не чувствовал. Возвращение на Землю наполнило нас колоссальным зарядом бодрости. Подспудно мы так­ же догадывались, что войну теперь остановить будет нетрудно; иное дело, удастся ли сладить с паразитами. Отработка маневра в космосе пошла на пользу. Имея под нога­ ми Землю в качестве опоры, свести умы в параллель было легче лег­ кого. На этот раз ни мне, ни Райху, ни Флейшману не приходилось кого-либо ограничивать или сдерживать. Единственно, чего мы мог­ ли натворить, это расшатать до основания Белый Дом. Когда умы у нас сомкнулись воедино, возникло чувство неверо­ ятного упоения, ощущение т а к о й мощи, какая мне покуда была еще неведома. Мне как-то сразу раскрылось значение фразы «Мы чле­ ны друг друга», только теперь в гораздо более глубоком, подлинном смысле. Мне представилось, что будет, когда жители Земли, научив­ шись аналогичным образом объединять свою психическую мощь, установят постоянный телепатический контакт. Человек как «особь»' 126