Сибирские Огни № 002 - 1991

это потому, что мой ум наконец-то стал мо им , и некому было сму­ щать его покой. Отныне это было мое собственное царство. Грандиозное изменение произошло также с моими снами и вос­ поминаниями. Всякому, кто пытался когда-либо заснуть в состоянии переутомления или с температурой, знакомо то ужасное ощущение, когда все мысли кажутся некими рыбами, мечущимися вокруг с су­ матошной скоростью, и мнятся ч у ж и м и . Внутреннее пространство головы, которому надлежит быть «fine and private piase»*, напомина­ ет собой рыночную площадь, наводненную незнакомой толпой. Вплоть до настоящего момента я даже и не подозревал, до какой, ока­ зывается, степени наше сознание представляет из себя такую вот ры­ ночную площадь, наводненную паразитами,— ведь теперь там цари­ ли полные тишина и покой. Воспоминания были расположены ров­ ными, по-военному строгими рядами, как войска перед королевским парадом. По первому же приказу я мог заставить любое из них выйти вперед. Я наглядно убедился в правдивости утверждения, что все про­ исшедшее с нами заботливо откладывается в памяти. Воспоминания далекого детства были мне так же доступны, как и события вчераш­ него дня. Более того, с теперешними моими воспоминаниями строгой в своей последовательности цепочкой смыкалась память о прошлых жизнях. Сознание у меня было идеально спокойным морем, гладь ко­ торого, подобно зеркалу, отражает небо, а вода настолько чиста, что дно различимо так же явственно, как и поверхность. Я понимал, что имел в виду Якоб Бёме, говоря о «священном дне отдохновения ду­ ши». Впервые за всю свою жизнь я находился в соприкосновении с р е а л ь н о с т ь ю . Горячечный бред, кошмары, иллюзии — ничего этого больше не было. Что изумляло меня больше всего, так это гран­ диозная сила людей: жить и добиваться своего от жизни, невзирая на страшную завесу безумия, укрывающую от них реальность! Да, долж­ но быть, человек — одна из самых стойких общностей во Вселенной. Теперь я нисходил в глубь своего ума подобно тому, как чело­ век, неспешно ступая, удаляется по анфиладе залов старинного зам­ ка. Впервые за все время я ведал, кто я такой. Я знал, что я е с т ь я. То не был один лишь мой ум, поскольку прилагательное «мой» отно­ сится только к незначительному фрагменту моей сущности. Это был Я ц е л и к о м . Я проник через область «детской» — той искристой энергии, предназначением которой является обеспечивать моральный баланс человека, действуя наподобие «полиции нравов». Когда человеку при­ ходит мысль, что мир полон зла, и появляется соблазн бороться с ним такими же методами, эта энергия начинает стягиваться к поверхности сознания аналогично тому, как стягивались бы к зараженному участ­ ку тела белые кровяные тельца. Все это я открывал для себя впервые. Дальше шло необъятное море безмолвной жизни. Мрак и отсут­ ствие не были больше основными его чертами. По мере углубления я стал различать, что ему присущи смутное свечение и тепло. На этот раз моему проникновению не мешало ничто; не было той зловещей слепой силы, которая выталкивала меня обратно. И тут до меня стало доходить нечто такое, что словами выразить почти невозможно. В дальнейшем погружении не б ы л о с мы с л а . Эти безмолвные глубины содержали жизнь в чистом ее виде, но они же неким образом таили в себе и смерть, конец тела и сознания. То, что на земле мы именуем словом «жизнь», есть слияние тела с чистой жизненной силой, интимная связь живого с неживым. Я говорю «не­ живым», потому что сказать «материя» будет ошибочным. Вся мате­ рия жива постольку, поскольку она б ы т у е т . Ключевое слово здесь — «бытие». Никто из живущих не может осмыслить его значение сполна, потому что сам существует в н у т р и его понятийного круга. Но бытие — качество не пассивное. Оно означает в б р а с ы в а н и е * «Прекрасное и уединенное место» (англ.)