Сибирские Огни № 002 - 1991

В ту ночь я заснул так глубоко и безмятежно, как не спал уже не­ сколько недель. Я проснулся и посмотрел на часы — было половина восьмого. Мне было непонятно, отчего это я вдруг чувствую себя таким счаст­ ливым. Может, я видел какой-нибудь приятный сон? Нет, никаких снов я не помнил. Поднявшись, я подошел к заднему иллюминатору. Луна смотрелась огромным полукружьем, на котором явственно про­ ступали гористые складки. Сзади, на расстоянии почти в четыреста тысяч километров, виднелся широкий, иззелена-голубой серп Зем­ ли, как какое-нибудь громадное солнце. Само Солнце было ослепи­ тельно-белым, словно вот-вот собиралось взорваться, а звезды все ка­ зались во много раз крупнее, чем на Земле. Ощущение восторга под­ нялось во мне на такую немыслимую по интенсивности высоту, что я поневоле вынужден был его подавить. Я закрыл глаза и опустился на глубину сознания. В сравнении со вчерашним там было теперь спокойнее, хотя турбулентность все еще чувствовалась. Стало очевидным: так или иначе она имела связь с Луной. Но сила ее пошла на убыль, результатом чего явилось чувст­ во изумительной внутренней умиротворенности и свободы, какое бы­ вает у человека, оправляющегося от болезни. Я пошел и разбудил Райха с Холкрофтом. Они, я заметил, вы­ глядели столь свеже и жизнерадостно, какими я не видел их вот уж многие и многие недели. И они испытывали точно такое же ощуще­ ние свободы. Никто из нас не произнес и слова, но в каждом трепета­ ло одно и то же чувство огромной надежды. Ничего в тот день не произошло. Мы просто сидели кто где и, глядя на медленно удаляющуюся Луну, укромно прислушивались к растущему где-то внутри чувству свободы. В каком-то смысле этот день был самым знаменательным во всей моей жизни, и в то же вре­ мя мне почти нечего о нем сообщить. И вот начиная с этого места возникает проблема, связанная с языком. Слова отныне начинают подводить, поскольку подобных ощу­ щений нашему стандартному языку никогда еще не доводилось опи­ сывать. В моих силах лишь попытаться предложить параллель. Представьте себе страну карликов, у кого для описания размеров су­ ществует множество различных слов и выражений: «крупный», «большой», «огромный», «гигантский», «громадный» и так далее. А когда им нужно описать что-нибудь особенно большое, те карлики говорят: «Громадный как человек». Так вот, что бы случилось, если б кого-нибудь из них подхватил вдруг орел и пронес по небу над верши­ ной Эвереста? Смог бы тот карлик подобрать какое-нибудь слово, объ­ ясняющее по смыслу, что гора велика была настолько, что даже че­ ловек в сравнении с ней казался ничтожно мал? В этом и состоит суть моей проблемы. Я не буду прикрываться лицемерными фразами о том, что такое невозможно описать словами. Словами можно описать что угодно, если иметь на то время и жела­ ние. Если наши нынешние языковые рамки для этого тесны, можно осмотрительно их расширить. Но, по крайней мере, на данном этапе такое неосуществимо. Для того чтобы адекватно описать то, что происходило со мной в те­ чение следующих десяти дней, потребовалась бы объемистая книга, состоящая из одних сравнений. Так что придется мне приложить мак­ симум стараний и выжать все возможное из имеющихся в наличии несовершенных языковых средств. В таком случае происходящее с нами в те дни можно было бы назвать постепенным выходом из-под влияния паразитов. Это мы уяснили в первый же день. Они по-прежнему находились у меня в уме — это я ощутил сра­ зу, когда, едва лишь закрыв глаза, углубился в сознание. Их присут