Сибирские Огни № 002 - 1991

таком случае, был ли его шаг внезапным вдохновенным решением, последней вспышкой, озарившей один из ярчайших умов двадцатого века? Или я был избран faute de mieux*? Возможно, когда-нибудь, если мы отыщем доступ к анналам цаттогуан, ответ станет нам ясен. Я втайне льщу себе мыслью, что этот выбор был не случаен, что он был ловчайшим обходным маневром. Поэтому если силы провидения были на стороне Вайсмана, когда он делал свой выбор, то в течение следующих шести месяцев, когда мои мысли были обращены к чему угодно, только не к его работам, эти силы бесспорно сопутствовали мне. Перед отъездом в Турцию я наказал хозяину дома, чтобы Баум- гарта в мое отсутствие пускали ко мне в квартиру. Баумгарт дал со­ гласие предварительно разобрать бумаги. Я завязал также перегово­ ры с двумя американскими издательствами, выпускающими учеб­ ники по психологии — там к работам Карела Вайсмана выразили интерес. А потом на несколько месяцев я о психологии забыл вооб­ ще, поскольку теперь мое внимание было целиком и полностью по­ глощено вопросами датировки возраста базальтовых статуэток. Райх обосновался в Диярбакыре, в лабораториях «Турецкой Урановой Компании». До этого, само собой, он занимался преимущественно датировкой останков животных и человека аргонным методом, сни­ скав себе этой своей методикой непререкаемый в научных кругах авторитет. Учитывая то, чем он занимался ранее, переход от сферы палеонтологии к периоду царствований древних хеттов был для Райха делом сравнительно новым. Возраст человечества исчисляется миллионом лет; вторжение хеттов в Малую Азию произошло в 1900 г. до н. э. Поэтому нет ничего странного, что Райх так рад был моему приезду в Диярбакыр: моя книга по цивилизации хеттов, вы­ шедшая в 1980 году, считалась своего рода эталоном в этой области. Лично у меня при встрече сложилось о Райхе прекрасное впе­ чатление. Сам я более-менее сносно ориентируюсь в периоде истории, ограниченном двадцать пятым веком до новой эры и десятым веком нынешнего тысячелетия. Ум же Райха запросто вмещал всё напла­ стование эпох, начиная с каменно-угольного периода, и о начале Ве­ ликого Оледенения (расстояние во времени без малого миллион лет) Райх мог рассуждать так же свободно, как если бы речь шла о чем- нибудь совсем недавнем. Мне раз довелось присутствовать при том, как Райх изучает зуб динозавра. Он тогда как бы между прочим за­ метил, что по возрасту зуб вряд ли может быть отнесен к меловому периоду — он бы отнес его к концу триасового (миллионов на пять­ десят пораньше). Я также присутствовал, когда счетчик Гейгера на­ глядно подтвердил правоту его догадки. Райх обладает совершенно непостижимым чутьем на подобного рода вещи. Так как Райх будет занимать значительное место в этом повест­ вовании, то я бы хотел рассказать об этом человеке несколько под­ робнее. Как и я, это был мужчина крупной комплекции. У него были плечи борца и внушительная, увесистая челюсть. Однако голос Райха всегда вызывал удивление: он был нежен по тембру и до­ вольно высок (таким он был, мне думается, из-за перенесенной в детстве болезни горла). Но что нас с Райхом отличало, так это наше с ним эмоциональ­ ное отношение к прошлому. Райх был до мозга костей ученым, ци­ фирь и обмеры значили для него все. Он мог получать несказанное удовольствие, разбирая показания счетчика Гейгера объемом в деся­ ток страниц. Любимым его изречением была фраза о том, что исто­ рии надлежит быть наукой. Я в свою очередь никогда не скрывал, что во мне живет неодолимый романтик. Археологом я стал в силу * за неимением лучшего (франц.)