Сибирские Огни № 001 - 1991

прямо, все на работе были. Одежду получше, вещи ценные унесли, деньги, что нашли. А в нашем подъезде студент живет, квартирант. Говорят, напился, избил кого-то в институте, выгнали из общежития. Теперь у нас живет. Вообще-то, он смирный. Только по утрам бегает вокруг дома, топает громко. А так ничего. Вот разве что завгар у нас один есть — тяжелый человек! На будущее вам не советую портить с ним отношения. Что сам, что сын его — стоят один другого. А собст­ венно, что это я тут рассплетничался? Поживете — сами увидите. Кареев взглянул на часы. — Ох, совсем заболтался. Извините великодушно, пора мне про­ цедуру принимать, и надоел я вам, верно, своими кляузами? — Нет, что вы, очень интересно! — натянуто улыбаясь, возра­ зил мужчина. — До свиданья. — Всего вам доброго! Кареев тяжело поднялся со скамейки, потянул поводок. — Рита! Домой! — И пошел, грузный, так и не разогнув до кон­ ца согбенную сидячими годами свою бухгалтерскую спину. Вислогу­ бая собака, шевеля обрубком-хвостом, затрусила следом. Некоторое время мужчина сидел на скамейке, о чем-то раздумы­ вая. Потом поднялся, подошел к двери и с торопливой осторож­ ностью, стараясь не порвать, снял свое аккуратно написанное объяв­ ление. Один уголок все-таки остался белеть, приколотый добротно по­ саженной кнопкой. «МОНСТР» ИЗ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ Фетисова, высокая крепкая женщина тридцати лет, мать двоих детей, но по запасу жизненных сил способная на все двенадцать, вы­ несла с балкона банку с огурцами. — Знаешь, кто сорвал дверь в нашем подъезде? Этот подонок из двадцать второй квартиры. Ее муж читал газету и ждал, когда будет готов ужин. — Шустрый мальчик, — пробормотал он рассеянно, не подни­ мая глаз. — Всего-то и повисеть только хотел, наверно. — Негодяй! Ему еще нет и тринадцати. Запрети нашим обормо­ там якшаться с ним. Увлеченный фельетоном, Фетисов не отвечал. Он был привычен к ее манере разговаривать, хотя другому человеку эта манера могла показаться довольно смелой. Дело в том, что Фетисова преподавала в школе русский язык и литературу. Вероятно, долгие упражнения в языке притупили у нее вкус к слову, и для разговора ей уже требо­ вались формулы позабористей. А может, наскучив обычной речью, которую с утра до вечера талдычила на работе, Фетисова отдыхала душой, позволяя себе в домашнем кругу изъясняться как бог на душу положит. — Наш усач размотал это дело и сейчас сколачивает коалицию. Я тоже пойду. Скажу папаше, какого сукиного сына воспитал. Это же монстр, а не ребенок! Картошка согрелась, лопай. Она хлопнула дверью и застучала тяжелыми каблуками вниз по лестнице. Ужиная жареным картофелем и малосольным огурцом, Фетисов глядел в окно. «Монстр», игравший у песочницы с компанией дворо­ вых мальчишек, являл собой белобрысого и довольно рослого под­ ростка. Он хохотал, вертелся среди сверстников, живой и подвиж­ ный, и не подозревал, что гроза уже закрыла все его горизонты. «Усач» — председатель правления жилищного кооператива «Про­ гресс», персональный пенсионер и отставной редактор городской га­ зеты, Афанасий Ильич, несмотря на содействие очень бойкой и очень 88