Сибирские Огни № 001 - 1991

— Объявление по обмену,— ответил мужчина в плаще, несколь­ ко смущенный его строгим тоном. — В наш дом поселиться желаете? Мужчина снял широкополую шляпу и оказался средних лет круглолицым брюнетом с пространной лысиной. — Да, хотелось бы. К работе, знаете ли, ближе. Он достал носовой платок, осторожно вытер плешь. Без шляпы незнакомец терял всю свою грозную таинственность, и Кареев сочув­ ственно улыбнулся, бросив быстрый взгляд на его безобидное распа­ ренное лицо. — Тепло, — заметил Кареев. — Весна в этом году буйная. — Вы, очевидно, здесь живете? — спросил мужчина. Он спря­ тал платок и присел рядом. — Не расскажете ли, как тут у вас, что за люди, и вообще, не шумно ли? — Отчего же, — ответил Кареев, — охотно. Каждый кулик свое болото похвалит. Рита, назад! — прикрикнул он на собаку и подергал поводок. — Что вам сказать? Улица наша тихая, машины почти не ездят, сами видите. Таких домов, как наш, на ней всего три. Коопера­ тивные дома, вам известно? — Мужчина кивнул. — Вон они, те два дома, точно такие же: пять этажей, четыре подъезда. Разве что скве­ рики у них поухоженней да детские площадки поуютнее. И песочек там, и качалочка, и горка, и лестничка невысокая — детишки лю­ бят лазить. У вас есть дети? — Что? Дети? Нет, — ответил мужчина. — Этого нет. Не любим. — А-а-а, — протянул Кареев, — ну тогда конечно... А у нас вон только грибок стоит, как видите, с песочницей да пара скамеек. Были качели железные, то есть целиком железные, да какой-то активист для своих домашних надобностей отпилил. Представляете? Двадцати­ миллиметровый прут! Он его за пять минут, наверно, ночью перепи­ лил. Днем бы не дали! А в понедельник на работе у себя в цеху та­ кой же прут два часа пилить будет. Великое дело личный интерес. — Да, — согласился мужчина, — хозяйственного человека надо уважать. Кареев посмотрел на него внимательно и продолжал: — В получку здесь всегда сидят какие-нибудь, бутылочку опо­ ражнивают. Это потому, что сразу за нашим домом винный магазин. Очередь — с километр. Всякое отребье собирается. Идут с водкой, а тут наш дом на пути. Как не посидеть на скамеечке за кустиками! Бутылку опростают и бросят на виду, чтоб в глаза бросалась. А после подойдет некоторый человек, старенький такой, еще увидите, в дра­ ной телогреечке. Подойдет, нагнется трудно за бутылочкой, «Эхе-хе!» — скажет и положит ее в сумку. Извините, я вам надоел, верно? — Напротив, очень интересно! Этот бедный старик тоже в ва­ шем доме живет? — А бог его знает, где он живет. Нет, не у нас. Те, что с завода идут, они культурные. Посидят спокойно, поговорят вполголоса, по- судку оставят и пойдут себе. А вот длинноволосые набредут, в джин­ сах, в черных майках, замечали таких? Ну и ребята! Егозливые, кричат, ругаются. Корок арбузных набросают, бутылку в песок вот­ кнут. Дескать, нате, детки, играйтесь! Хорошо вовсе не разобьют. Мы с Никитой — это жилец наш, вон его окна — скандалим с ними, про­ гоняем. Да ведь всех не прогонишь. Одни уйдут, другие придут. Впро­ чем, такие нечасто бывают. Обычно культурные, заводские. — А вот жильцы ваши, что за люди? Начальники преимуще­ ственно? — Жильцы... — протянул Кареев, прищурясь, поглядел на собе­ седника и усмехнулся. — Жильцы у нас всякие. И начальники есть, и работяги. В первом подъезде одна сумасшедшая живет. Раньше, говорят, врач была. Вдвоем с сестрой живут, ругаются. Жалко обеих. А вообще, жильцы у нас спокойные. Живем тихо, без приключений. Б четвертом подъезде прошлым летом квартиру обворовали. Днем