Сибирские Огни № 001 - 1991

— Понятно, найдет... Чиж вон, и тот помер... А то, было, запоет, аж в носу щипет... домой охота... — А где твой дом? — В России, на Тамбовщине, милый... Есть там кто, нет ли? — Вот поезжай туда и там умри, тогда ты человеком будешь! — приказал философ. — А как ты думаешь?.. — Так зачем же тогда все? И то надо, и то надо, а руками раз­ ведешь — пусто... а и пусто-о, милый... И поехал Кеша одним июньским утром, доспел. Влетела в окошко оса, стала рвать кусочки свиного сала в тарел­ ке. Кеша взял вскрутку полотенце, чтоб шарахнуть ворюгу, но слов­ но сон накатил на него, бодрствующего, — сел в своей старенькой пижаме на диван, сложил старые руки на старых коленях: еду. И легко ему было бегать потом по железнодорожному ГУМу, купил себе шляпу, туфли-сандалеты, пару новых сорочек и чемодан с весе­ ленькими желтыми пряжками. Снял с книжки деньги — и вперед, в Россию. А над деревенскими его домами и дух-то человеческий остыл. Село в Кешином паспорте записано как место рождения, но печки его остыли, колодцы испоганились, кладбище умерло. В райисполко­ ме сказали, что восемь стариков живут, не сдаются и что искомая Анна Даниловна Рябкова живая, старика себе слепого в хозяйство взяла. И дежурная уборщица подтвердила: знаю, мол, Анну... Зимой на лыжах в райцентр за хлебом ходит, восемь булок берет, день, мол, два свежий хлебец едят, а далыие-то водичкой размачивают... Дети кто в городе, кто на центральной усадьбе. Да что дети? У них свои хлопоты, какая на детей надежа... Кеша думал, что будет узнавать родину — ошибся. На подходе, на свертке с грунтовки, посидел на остове полусгнив­ шего комбайна, поглядел еще на равнинное сельцо — нет, брат. Околки, низины, окраины — все чужое, раздолбанное, кинутое, и ноздри напрасно ищут запахи домашнего хлеба, а глаз — кучки кон­ ского объедья, или коровьи лепешки, или голубеющий в разливе лен, и еще чего-то, блестящего вдали отраженным солнцем... У речки вы­ тряхнул Кеша из скляночки на ладонь две таблетки сухой валериа­ ны, зачерпнул горстями воды, а еще и поклонился речке, стоя на четвереньках и отпивая из ее вод. Улицу, вроде, нашел, свернул от развалин сельмага вниз мимо коновязи с клочьями собачьей шерсти на занозах — попал в кра- пивье, заблудился. Нет тех домов. Увидел старца. Он ладил чучело на огороде. — Здравствуйте! Где мне Анну Даниловну Рябкову найти, а, земляк? Тут раньше ее дом стоял... То есть родителев дом... — Дак тот дом в войну спалили, — пошел к пряслу старец, ста­ щил по пути зимнюю шапку с головы. — Тут вот стоял Зубрыниных дом, а тамо — Рябковы жили,, через тын... А ты кто будешь? Не из собеса? — Приезжий... Пожить денька два-три, недельку, может, да по­ дышать воздухом... — Воздухом? — скривил бороденку набок старик. — Воздух пока есть... А вот бритвы нету тут и провизии никакой... В Марьиной вон старуха заболела и померла с голоду, а кому за ней приглядеть? Говорила власть: уходите на укрупнение — нет. Кому ж теперь... это... нужда в нас... — старец облокотился на огородный столбик. — Дак умереть-то умерла, не беда: на печи с месяц лежала непогре­ бенная... Кто хватится? Какой-то турист прохожий сообразил, извес-