Сибирские Огни № 001 - 1991

смена там... Возьми с вечера поллитру и похмели мужиков, когда их выпускать по одному будут. Тогда ты молодца, а пока ты гнида... — Почему ж я гнида? — хихикнул Кеша. — Тебе видней, — ответил здоровяк и запрокинул бутылку, как трубач. — Ты не персона... Мне хочется тебя оплакать... Кеша внял словам проповедующего и утром с'бутылкой пошел к Центральному вытрезвителю возле спортклуба и сел в скверике. Бы­ ло около девяти. Вообще, к старости Кеша стал больший! аккурати­ стом и если решал чего, то исполнял. Жалел воду, когда она напрас­ но сочилась из кранов, свет тушил, если видел, что и без света вид­ но. Сел он в скверике и размышляет: как подступиться к пьяницам. Ровно в девять потянулись. Вышел один, одетый по сезону в майку с дырочками, в джинсы и с мятым портфельчиком, попросил у дрем­ лющего шофера вытрезвительской машины закурить и попылил спа­ саться. Потом еще двое с шевелящимися губами и руками. Те на­ правились сразу в сторону Кешиной стоянки. «Ханыги...» — подумал он при их ближайшем рассмотрении. — Здорово, дед, — сказал тот, что постарше и поугрюмей.— Дай закурить... Молоденький бугай туда же: — Дайте бумажки вашего табачку закурить, а то у нас спички кончились и перекантоваться негде... Кеша сказал без раздумий: — Курить не курю, а вот опохмелить могу, ребятишки... Те окаменели и блудливо глянули один на другого. — Дык... это... Барыга, что ли, деда? — спросил бугаек и пово­ дил белым языком по губам. — Маманю помянуть хочу... Купил вот, а сам-то не пью... Ожил и тот, что постарше, хлопнул в ладоши: — А говорят, Бога нет! К вечеру все трое напились и попали в вытрезвитель. Кеша объ­ яснил, что ветеран внутренних войск, назвал имена начальников, и его отпустили до дому, а ребятишек повели мыть. — Ну, козел душной, козлина с мясокомбината! — орал молодой на Кешу. — Я т-т-тебе это попомню! Второй тыкал в Кешу перстом и доказывал медику, что одно­ глазый их споил, с него и спросить надо, с камбалы сушеной. Кеша крестился: врут, они сами его, Кешу, споили и все запасы колбасы умяли... В конце следующей зимы Кеша отловил в бане того здоровяка- философа. — Помнишь меня, сынок? — Я тебя век не забуду... — говорил тот, отдуваясь после па­ рилки. — Почему? — Одноглазый ты... _ А-а! — рассмеялся Кеша. — Да мало ли одноглазых... Ку- тузов-фельдмаршал, Нельсон-адмирал... Моше этот Даян... _ Чего-о-о? — задержал дыхание философ. — А в вытрезвите­ ле ты был? А, добродию? Кеша поведал ему свою печальную историю. __ Ты, дед, вот что... — сказано было ему. — Ты, дед, конфор­ мист... Не мученик ты, а у личности две дороги... — Конформист, говоришь? М-м-м оно как... __ ...мученичество или конформизм. Чего не понимаешь — пе­ респроси. А понял, так успокойся, живи и не жди смерти... Она тебя сама найдет, дед...