Сибирские Огни № 001 - 1991

— Вы могли бы стать богатым человеком, если б занялись не теми картами, а... — кивнул Пушкарев, — этими вот... — Разве у нас есть богатые люди? — печально произнес Аниси­ мов. — Деньги можно приобрести, только превратившись в живот­ ное... Я о больших деньгах... Разве не так? Пушкарев сказал: — Ну-у! Это юннатское представление, ей-Богу... Есть честный бизнес... — Но увидел вдруг лицо Анисимова — стену, от которой его аргументы и факты будут отлетать горохом, причмокнул уголком рта и закончил: — Скучно объясняться на эту тему. ...Каждому свое... — Помилуйте! Я ведь не собирался и говорить о деньгах... Раз­ говор возник сам. Только, если б они у меня были — весь бы мир объездил... Фиджи! Представляете? Гавайи... Монреаль — мечта... Что мы видим? Вот приехал я в Москву вот таким... — показал Ани­ симов два вершка от полу. — Кругом одни артисты да космонавты мерещатся... Дикость, мрак, а ведь я был способным ребенком... Из глухого сельца — в институт... Да женился, а жить-то где? Ни у нее, ни у меня... Какие тут Фиджи-бриджи! Поросят надо заводить, телку брать... — В село, что ли, вернулись? — Да. Туда вдвоем, а оттуда — она уже одна: не вынесла. Го­ рожанка... Ларисой звали, редкое для нас имя. Может, я по просто- фильству-то своему в имя влюбился: Ла-ри-са... Чайка в переводе с греческого. Все в ней казалось волшебным, я ее одежду любил. От­ крою бывало шкаф, возьму рукав ее плаща штопаного и — слезы, ко­ торые вода эта кипучая: несчастная моя, думаю... бедная... уходи ты от меня... Таким, как я, нельзя семью заводить... уходи, пока мо- ЛОД&Ям* Пушкарева этим не удивить. Он знал нищету. — Зачем же шли-то в учителя, Алексей... э-э... — Дмитрия... — Вам бы, Алексей Дмитриевич, хоть директором стать. Крадут директора-то, а? И вы бы крали тихонько... А что? У нас все крадут... Кто не крадет — мечтает украсть... По трусости своей... — Я трус?.. Нет, бачка, я не трус... Но и не вор... — А мне кажется, вы и в карты не играете по трусости. Я оши­ баюсь? Анисимов побледнел. — В учителя меня толкнуло детское... Видите ли, я имел кон­ такт с пришельцами и нисколько их не испугался. Хотите — рас­ скажу? «Все ясно, — испуганно подумал Пушкарев. — Спать не надо: можно не проснуться... Дурдом — место опасное...» — Валяйте, Алексей Дмитрия... Дорога дальняя, — сказал он. — Тогда мне было лет двенадцать, тринадцатая зима. Читал я запоем, мама тревожилась — так я на чердак с фонариком уходил, как многие читающие дети в простых семьях. Да еще шахматы на­ вязались... Мама подарила красивенькие дорожные шахматы — я и попер в гору, на районную олимпиаду ездил за лаврами, а насыще­ ния победами не знал. Нет, я не трус — просто мне тогда уже было мало одной жизни, я понимал, что буду жить еще, а потому не жад­ ничал... Засыпал я частенько на чердаке прямо на старых фуфайках. А однажды средь ночи слышу голос: «Встань!» Женский, но власт­ ный и жесткий даже, знаете... Да, с такой силой беспрекословной, как если б я был дрессированной собакой. Я встал. Ночь. Чердак, веники под крышей, мои игрушки... «Подойди к оконцу!» — прика­ зывает голос. И тут мужской вступает: «Не бойся! Мы тебе не при­ чиним зла...» Мужской же, как ни странно, добрый, чарующий, с улыбкой будто. Я подошел к окну на чердаке. «Смотри!» — спели оба голоса. Я поглядел в сторону нашего огорода и такую, бачка, увидел иллюминацию — не передашь словами! Вижу я наш земной шар: го