Сибирские Огни № 001 - 1991

— Будьте прокляты, кровопийцы, вместе с вашим царем! Пристав Федька, шибко удивленный тем, что э т о т оказался на дыбе, но не привыкший особенно размышлять, да еще вдруг почув­ ствовавший, что всемогущий, черт ли, дьявол ли, находится в его ру­ ках, сразу сообразил, что ему делать. — Опричь кого замышлял злодейство?! — Не оправдано историей! Глупо! Дико! Будьте людьми! — Фе­ дор кричал так, что его слышали в сводчатой комнате. Писцы заскрипели перьями. — Ну завел... — зевнул Захарья Очин-Плещеев. — Каждый день одно и то же... Эка невидаль! Пристав Федька озверел. То кнут, то раскаленное железо появля­ лись в его руках. Федор иногда проваливался в яму беспамятства, но лишь на мгновение. Страшная мысль пришла ему в голову... Он многое, многое узнал. Ведь у него в с в о е м времени была такая отличная историческая библиотека. Читал Федор и Скрынни- кова, и Соловьева, и Ключевского, и переписку Грозного с Курбским, и многое другое, даже «Ономастикой» Веселовского. Из «Ономасти- кона» и узнал, что обязательно встретит здесь Приклонова и того, другого — пристава. Знал, что к концу царствования Ивана Грозного разорится Центр и Северо-Запад Руси. Знал, что население Руси со­ кратится втрое. Обезлюдеют сельские местности. В Московском уезде будут засевать только одну шестую пашни. В Новгородской земле — одну тринадцатую. Села и деревни превратятся в кладбища. Все знал и хотел сказать: о с т а н о в и т е с ь ! Знал и надеялся, что простым словом можно что-то изменить. И вот та страшная мысль: не поймут... не п о й м у т ! Рано. Поздно. Нужно. Не нужно. Зря. Ан нет... Ведь Федор, сын Михайлов, все-таки ушел из пыточной. Значит, не зря. Не зря! И все остальное? Прошлое нельзя изменить. И вовсе потому, что оно прошлое. Пристав тащил какой-то чурбан. Тащил и аж сам вздрагивал от сладостного ужаса. Испанский сапог, подумал Федор. Это не страшно. Это привыч­ но. Уж тут-то Федька и просчитался. Пристав крутанул винт. — Будьте людьми! Знакомая, привычная боль вошла в суставы ноги. — А вот ежели так! — радостно возопил Федька. — Покрепше... — Будьте лю... И никакой боли. Ничего. Ничего вообще. — Отошел, кажись, — появляясь в дверях, растерянно сказал пристав Федор Михайлович Приклонов. — Собака! — чему-то испугался опричный боярин Захарья Очин- Плещеев. А Федор, иногда выныривая из беспамятства, вставал и шел дальше. Ощупывал стену. И уже что-то незнакомое было под его пальцами. А, это же бетон, как сказывал т о т , подумал он и снова нырнул в бездонную темень. Окончательно очнулся Федор возле лестницы, ведущей из под­ вала на первый этаж. Несколько человек из лаборатории стояло во­ круг. Слышалось: — Что с ним? — Кто его так отделал? — И ведь уже не в первый раз! — Федя! — приподняла его голову Валентина.— Да что же это?! — Жив! Смотрит! — Все сказал, — прошептал Федор. Что? Что он говорит?