Сибирские Огни № 001 - 1991

можно. Да и не хотелось мне пьянеть, а только расслабиться. Сейчас бы только расслабиться и уснуть. Бутылка оттопыривала карман пальто, но никаких неудобств или сомнений на этот счет я не испытывал. Несет человек в кармане вод­ ку и несет. Значит, ему так нужно. Да и домой несет, а не под забо­ ром тянуть из горлышка. До дома было рукой подать. Я спешил, что­ бы скорее все рассказать, и уже хотелось где-нибудь в прошлом, ну хотя бы в пятиминутном. Но невозможность путешествий во времени не замедляла мой шаг, чуть ли не бег. Если нельзя, чтобы э т о уже осталось в прошлом, то пусть оно скорее произойдет в будущем, пото­ му что сразу же за этим наступит и облегчение. Вот и дом, вот и подъезд, а вот уже пятый этаж и ободранная дверь, виденная тысячи раз. Ключ в замочную скважину, поворот. Дверь открывалась без скрипа. Я вошел в коридорчик, хлопнул дверью, начал расстегивать пу­ говицы пальто. Из кухни выглянула Валентина. Теща сидела на ди­ ване и смотрела какую-то научно-популярную передачу по телевиде­ нию. Из второй комнаты, маленькой, вышла Олька. Все уставились на меня, но ничего не говорили, не спрашивали. — Не вышло, — поспешил сообщить я. — Вот черт! — сказала Валентина и исчезла на кухне, там у нее что-то кипело. — Да-а, — сказала дочь. И в ее голосе слышалась растерян­ ность. — Не дали? — спросила Пелагея Матвеевна. — Не дали, — выдохнул я. Ну вот. Главное теперь уже позади. Теперь можно коротко, потом подробнее, затем уже вспоминая и самые мельчайшие подробности. Рассказывать, конечно, придется не раз. И родственникам, и знако­ мым, но к тому времени уже появится стереотип рассказа, хотя по­ вторять его не будет никакого желания. А потом уже и вообще: не дали и все. Валентина немного погремела на кухне посудой, убавила там, наверное, газ у плиты и снова вышла. — Значит, не дали? — спросила она и поправила очки мокрыми пальцами. — Не дали. В следующий раз, наверное. — Да уж сколько раз и все следующий, — пробурчала Пелагея Матвеевна. Я снял пальто, шапку, шарф, развязал шнурки своих мокрых ботинок, швырнул их в угол. Ноги застонали, отходя, распухая. Вытащил из кармана бутылку, потряс ею над головой. — Последняя... с радости. Теперь будем пить только с горя. — Ну и ладно, — сказала Олька. — Проживем, — согласилась Валентина. — Уж тут и жить-то осталось... — Это подала свой голос Пелагея Матвеевна. Я прошел в комнату, но на узлы и картонные ящики старался не смотреть. 3 «...Эксперимент кончился, и Федор, даже не сняв с рук присоски- электроды, вышел в коридор покурить. Курилка располагалась возле запасного выхода и там всегда дуло, чуть ли не свистело, в общем, было неуютно и грязно. Федор прошел к главной лестнице, постоял мгновение и спустился на один марш вниз. Здесь на площадке было тепло и полусумрачно. Лестница вела в подвальные помещения, где располагались различные технические службы, и еще дальше вниз, но Федор никогда туда не спускался. Повода просто не было.