Сибирские Огни № 001 - 1991

Прошла минута, две, три, пять. Я все стоял. Главный распоряди­ тель вышел из кабинета в приемную. Голос его был слышен в кори­ доре. Геннадий Михайлович что-то говорил своим секретарям. Я уже приготовил фразу, короткую и точную, чтоб не отнимать у него вре­ мени на осмысливание вопроса. Главный распорядитель вышел в коридор. И коридор для него был совершенно пуст. — Здравствуйте, Геннадий Михайлович, — сказал я. Геннадий Михайлович услышал звук человеческого голоса, огля­ нулся, вернее, просто посмотрел вбок, туда, где я стоял. На лице его отразилось мгновенное недоумение. Что это? Голос? А кто говорит, не видно. Не было никого в коридоре. Ни одного человека! — Здравствуйте, Геннадий Михайлович, — повторил я. — Моя фамилия Приклонов. И тут, наконец, меня заметили, но не остановились, а все также неторопливо и с достоинством, перекатываясь с пятки на носок пре­ краснейшего и добротнейшего ботинка, последовали вперед, оставляя за собой всем понятное: — ...ст... Нормально. Главный распорядитель абсолютными фондами шел уверенно и спокойно. Теперь, вне стен рабочего кабинета обеспокоить его было не так-то просто. Да и шагов до автомобиля, который дожидался его у дверей вестибюля, оставалось совсем немного, какая-нибудь сотня или того меньше. Я поспешил за распорядителем. — Геннадий Михайлович! Скажите, пожалуйста, почему мне снова отказали в квартире? Объяснять сейчас, что я не просил эту квартиру, что ее мне пред­ ложили, что я был страшно рад и уверен, что теперь уж все нормаль­ но, сейчас не представлялось возможным. Нужно было задавать во­ просы точные и краткие. Однозначные. Геннадий Михайлович не оглянулся, не остановился, даже не за­ медлил шага, да и с какой стати стал бы он это делать. Он только сказал раздраженно и громко: — Не зна-аю! Причем звук «а» он немного растянул, отчего получилось такое впечатление, словно он отталкивался от меня рукой. То, что квартиры не будет, я понял еще утром, когда произошла заминка со сдачей моей прежней квартиры уполномоченному с заво­ да, где я работал. И ответ удивил меня не этим, не отказом, хотя фор. ма его и показалась мне странной. — Но ведь именно вы и должны знать, — сказал я. А действи­ тельно, к кому же мог обратиться еще за разъяснением? Ведь во всех других инстанциях только неопределенно пожимали плечами. Дом за­ селяли, я был в списках, но старую квартиру никто не брал на себя смелость принять. А без документов о ее сдаче я не мог получить ор­ дер на новую. Это-то ясно. Вдруг я пожелаю захватить обе квартиры! Но причины заминки? — Я не могу дарить тебе четырехкомнатную квартиру, да еще заводу двухкомнатную! — Главный распорядитель раздражался все больше. Эти прилипалы, просители. Интеллигенция! Тихой сапой ле­ зут с «пожалйста» и «прошу прощения». Да при чем тут: «Дарить»? Ну при чем тут какое-то дарение? Не подарки мне нужны, не подачки, не куски, которые я и не собирался у кого-то рвать. Ну, если не положено, если не заслужил, если еще рано, если нет возможности, так и не надо срывать меня с места. Ведь человек привыкает. Вот я и привык уже к тяжести, которую носил в своем сердце, и к тесноте, в которой приходилось жить, и к тому, что нет места для работы. Ну зачем же он так? Зачем дарить? Мне — че­ тырехкомнатную, а заводу — двухкомнатную, ну, то есть ту, в кото­ рой я сейчас жил. Да что же это? Что?