Сибирские Огни № 001 - 1991

наясь с ноги на ногу. Все-таки обратил на себя внимание... Девушка вопросительно кивнула в мою сторону и тут же подняла трубку, ска­ зала что-то, потом прикрыла ее ладонью. — Вам что? Я уже приготовил свое коротенькое обращение к секретарю. — Спросите, пожалуйста, у Главного распорядителя абсолютны­ ми фондами: не сможет ли он на одну минуту принять писателя Приклонова? — У нас сегодня неприемный день. — Я это знаю. И все же прошу вас передать мою просьбу. Девушка вопросительно посмотрела на вторую секретаршу. — Если нельзя, я тотчас уйду. — Ну, хорошо. Только я сейчас не могу зайти к Геннадию Ми­ хайловичу. Подождите. — Хорошо. Спасибо. Я огляделся. Чистый ряд пустых жестких кресел. Полированный паркетный пол, на котором я уже наследил. Это все из-за ботинок. Там на подошве такие прорези, в которые набиваются снег и грязь. Неудобно, но, вроде бы, стаявший снег не очень и заметен. Да и до меня уже кто-то следил тут. Я отошел к стене и сел в кресло. Пальто снимать не стал. Никто еще не приглашал меня на прием. А если снять пальто, то это могут расценить как твердое и наглое намерение во что бы то ни стало добиться успеха у самого Главного распоряди­ теля абсолютными фондами. От пальто несло мокрой тряпкой. Брюки окончательно потеряли свою форму. Ботинки, там, где под кожезаменителем торчали болез­ ненные наросты на суставах пальцев, оттопырились и на вид были просто неприличны, грубы и некрасивы. Никогда я не обращал вни­ мания на красоту обуви и одежды, а тут, насколько было возможно, подобрал ноги под сиденье деревянного кресла. Сидел, глаза в пол, иногда на противоположную стену. В кабинете Главного распорядителя было тихо, но я уже знал, что туда вела двойная, с тамбуром, обитая кожей дверь. Звуки через та­ кую не проникают. Кто-то вышел из коридора, но я отметил только красивые ботин­ ки на толстой подошве. Ботинки были импортные, добротные, кожа­ ные, приятные для ног. Ходить в таких ботинках было, наверное, сплошным наслаждением. Ботинки прошли уверенно, с достоинством, хотя и не по-хозяйски. Ясно. Это руководитель какого-нибудь отдела Учреждения. Ботинки были сухи и не оставляли на паркетном полу следов. Когда кто-нибудь входил в кабинет, за дверью неразборчиво, но довольно громко слышался разговор. Я сидел не шевелясь. Очень хо­ телось курить, но выити в коридор я боялся. Во-первых, кто знает, можно ли там курить, во-вторых, секретарша может подумать, что мне самому надоело ждать и я отказываюсь от аудиенции. Две женщины переговаривались между собой, звонил телефон или сразу два, но в каждом случае секретарша точно знала, какую трубку брать первой. За окном троллейбусы высекали электрические брызги. Что же я сижу? Ах, да... Сижу только с единственной целью: ус­ лышать официальный отказ. А ведь могли предупредить... предупре­ дить... Телефона нет... Далеко... далеко... Только один автобус на этот Чердак и ходит. Всегда набит битком. Если Олька будет ходить в ту же школу, то как же ей ездить? На площади пересадку делать? Там всег­ да толпы народу. Сам-то, когда с пересадками ездил, ох и намучил­ ся! Оттого и место работы сменил. Ага! Работа. Теперь, значит, снова через весь город. Но ведь это не та жизнь. На три, четыре года, пусть на пять. Ведь должен же я когда-то бросить все, кроме своих расска­ зов. Писать так писать. Стилем своим не обольщаюсь. Тут ведь время нужно. Спокойно, не торопясь... по пять, по десять раз все переписы.