Сибирские Огни № 001 - 1991

сать, когда чистый лист перед тобой становится пыточной, испанским сапогом, дыбой. Чердак бы, сарай, баню по-черному. Слева, легко пролетая, трезвонили трамваи, справа тяжело тор­ мозили троллейбусы. Еще не подмерзало, но идти уже становилось скользко. Завтра, через три дня, через неделю. Там уже настоящая зима будет. Пришла в голову мысль о недавно купленных новых ботинках местной фабрики. Сейчас-то кажется, что лучше бы я их натянул. Но нет. В неразношенных не дойти. Чертовы ноги! Всякий раз мучения! А все-таки интересно, как это было?.. «...Втаскивают, бросают на грязный пол. Он поджал ноги, тихо завыл. Палач легко приподнял его одной рукой, встряхнул, швырнул на изгаженную солому, засмеялся, засо­ пел носом, показал что-то чудовищное, страшнее чего уже не было на свете. Сапог. Сапог! Клещи, раскаленное железо. Все, все можно вынести, ускользнуть в потерю сознания, но это...» Фу! Что это я все о мучениях? Ведь научился же утишать боль особой постановкой шага, дыханием и даже просто выключением ее из сознания. Тут только сосредоточиться на чем-нибудь другом. А жизнь... Что жизнь? Жизнь прекрасна и удивительна. На Главном проспекте пошло немного под гору, но всего с квар­ тал, а там снова все ровно. Зачем иду? Ах, да... для самооправдания. Чтобы сказать себе: я сделал все. А и сделал-то только: сначала обрадовался, разинул рот, а потом... Да еще бутылок пять водки выпил. Развил, развил отечественную ликеро-водочную промышленность. Не зря жизнь про­ жил. Ну и живи. Кто тебе мешает? Угол, разве что, не на месте. Так туда стенку из тумбочек во весь проем. Распилить их повдоль. Книги в один ряд. Удобно. Все рационально, все занимает мало места. Про­ сто и тишина... Тишина... А теща пусть хоть до одури смотрит свой телевизор. И храпит-захрапится. А еще... Вот черт!.. Снова понесло. Это как болезнь. Навязчивая идея. Как только увидел предлагаемую квартиру, так и началось. Лечись, Федя, лечись... Сейчас все кончится. Скоро уже. В такую погоду пешеходы не интересуются друг другом. Массивные, но без скрипа, упруго открывающиеся двери Учреж­ дения. Уважительная тишина и деловитость в движениях людей. Я снял шапку, топнул ногами, смахнул с себя капли воды. Пальто уже проволгло, а брюки торчали колом, никакой стрелки на них и в по­ мине не было. Ботинки слегка всхлипывали, но не очень громко, при­ слушиваться даже надо, чтобы обратить на эти звуки внимание. Почему-то я сразу почувствовал себя здесь лишним. Люди рабо­ тают, делают что-то полезное. А я? В неприемный день, никем не званный... Отрывать людей... Надо, конечно. Неизвестность гнетет. Хотя, какая уж тут неизвестность! Просто официальный отказ и все. Вежливый, короткий. Это ничего, это я выдержу. Перед Валентиной только будет не­ удобно. Она ведь так радовалась... Очень, очень неудобно мне перед ней. Как будто пообещал ей что-то нужное, необходимое и не дал, обманул. А лестница широкая и ступеньки уже поистерлись подошвами посетителей и работников самого Учреждения. Приемная на втором этаже. Народу здесь действительно никого, не то что в т о т раз. Две секретарши. Одна что-то перебирала на столе, вторая разговаривала по телефону. Я знал, что нужно обра­ щаться ко второй, и ждал. Зазвенел еще один телефон, тут их была целая батарея. Язык окаменел, не ворочался во рту. Молоденькая, лет двадцати секретарша закончила говорить и бросила трубку, но тут затарахтел третий телефон. Я стоял, переми- 122