Сибирские Огни № 001 - 1991

Виктор КОЛУПАЕВ ЖИЛПЛОЩАДЬ ДЛЯ ФАНТАСТА ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ 1 111 ел мокрый лохматый снег, падал на асфальт и не успевал та- ять, превращаясь в жидкую чавкающую массу, которая с буль­ каньем и кряхтением выжималась из-под подошв. Иногда не­ ожиданно налетал порыв ветра и залеплял лицо влажной холодной маской, тут же стекавшей по щекам и подбородку. Приходилось вы­ тирать лицо сырой уже перчаткой. И все серо. И снег, и деревья, и пешеходы, и дома... Что за скверная погода? Хуже не придумаешь. Я разгонял промокшими ботинками жижу по сторонам и шел в каком-то тягостном и опустошенном состоянии. Шел, потому что нужно было сделать все, что возможно. Хотя уже стало совершенно ясно, что все мои усилия и потуги тщетны. Да и, собственно, какие усилия, какие потуги? Никаких усилий я и не мог сделать, разве что упасть на колени, взмолиться, просить со слезами на глазах и бить себя в тощую грудь. Нет. Такого еще я не мог допустить. Просить я ничего не стану. Спросить... Это другое дело. Спросить и все. А вдруг — вот проклятые надежды — а вдруг там просто забыли про меня или произошел какой другой сбой? Потому и шел. Даже просто спросить и то было трудно. Убеждай себя, сколько хочешь, что спросить нужно, а все равно это уже про­ шение, все равно на тебя будут смотреть как на просителя. Много их тут ходит! Стыдно... Боже, стыдно-то как! Ну да ладно. Я свернул на Тополиный бульвар и пошел по аллее меж мокрых, исхлестанных снегом и ветром голых деревьев. Хорошо, что не встречалось знакомых. А то ведь: куда? зачем? в рабочее время! А ты ему: да вот, понимаешь, квартирешку себе четырехкомнатную выбиваю! А тот тебе: о! тут зубами драться надо! вот когда получишь ордер, да и то... А ты ему: да, да... А самому и стыдно, и неудобно, и тогда уж, хочешь, не хочешь, решительно: ну, пока! я спешу. А он тебе: давай, успевай, рви! А потом он же зна­ комым: Федю видел, квартиру рвет! четырех... о! четырехкомнатную! А ведь не будет ее. Да и черт с ней! Тут ведь дело в чем? В ней, квартире этой, вот где можно будет поработать! Утром, ночью, днем. Когда вдохновение набежит. А ведь хочется, хочется писать. Боль­ ше уж и ничего... Жил себе и жил, писал, был помоложе, нервы по­ крепче, да и брал в основном чистым вдохновением. Четыре часа вы­ падения из мира — и рассказ готов. Потом, правда, попытки, муче­ ния, чистые листы, недели, месяцы. И никому ведь не объяснишь, что происходит в эти недели и месяцы. Да и себе-то не объяснишь. Это потом прорвется и сразу выльется в рассказ. Чудо? Мучение... Ведь когда пишешь, не мучаешься. Мучаешься, когда не можешь пи-