Сибирские Огни № 001 - 1991

уд...» — и увидел, что его хозяин, которого он считал мертвым, сидит, приподнявшись на земле. «Дауд...» — снова позвал хозяин. Матрос подошел. Хозяин долго смотрел в его лицо, а потом слабым голосом произнес: — Ты взял мой нож и мое богатство. Я тебя понимаю: ты счи­ тал меня мертвым. Но я жив. Верни мне все то, что взял у меня, и мы вместе доберемся до людей, вернемся на родину, и ты будешь у меня вместо сына. У меня сломана рука, но ноги целы. Ты мне по­ можешь идти? Помоги мне встать. Но Дауд не двинулся с места. Наступило глубокое молчание. Хо­ зяин хорошо понимал это молчание: человек, взявший его богат­ ство, решал — жить или не жить его хозяину. Он снова заговорил, пытаясь усовестить его. На мгновение Баруху показалось, что в юно­ ше происходит внутренняя борьба добра со злом, но это было только на мгновение, в этих глазах он прочел свою смерть и разразился исступленными проклятиями. «Будь ты проклят навеки! Пусть зем­ ля разверзнется под твоими ногами! Пусть жена твоя рожает уродов! Пусть кости твои не получат погребения! Пусть собаки растаскивают их...» Сверкнувший в руке Дауда нож прекратил его изрыгания, ко­ торые перешли в предсмертное хрипение. С тех пор прошло два десятка лет. Богатство, доставшееся Дауду ценою преступления, в его руках неимоверно разрасталось. Удача сопровождала все его начинания. Он стал богатейшим купцом на всем побережье, так что народ за несметные богатства прозвал его «Даудом несосчитанным». Были у него и корабли, и дома с вино­ градниками, и невольники и невольницы, обзавелся он семьей с тре­ мя детьми. И почему-то совесть все эти годы не тревожила его. Но случилось так, что в одну ночь Дауд в сонном видении увидал себя стоящим на берегу моря. И появился на этом берегу еще один чело­ век, шедший по направлению к нему. Дауд сразу узнал его. Это был зарезанный им Барух. Но в нем не было ничего страшного: наоборот, он выглядел помолодевшим, веселым и, проходя мимо Дауда, каза­ лось, даже подмигнул ему. Потом исчез. Проснувшись, Дауд долго ломал голову — к чему бы это? Но в тот же день заболел его стар­ ший сын, красивый юноша, и, проболев совсем немного, — умер. Это был страшный удар, обрушившийся на Дауда; он так любил первен­ ца! И тут же установил связь между своим сном и происшедшим несчастьем: Барух с того света мстил ему. Прошло еще какое-то время, и Дауд опять увидел тот же сон — и на этот раз вскоре умер­ ла старшая дочь. Тут уже сомнениям не оставалось места. Мертвый хозяин преследовал его. Что оставалось делать? И тогда Дауд впервые задумался о боге, о котором до этого времени никогда не вспоминал и законами кото­ рого, возвещаемыми священнослужителями, он совершенно пренеб­ регал — они его не интересовали. Все перепуталось в голове Дауда: мстящий Барух и нарушенный им, Даудом, закон страшного и силь­ ного бога как бы слились в один комок и отняли у него все дорогое, что у него было на свете,— его детей. Кто мог помочь ему? Конечно, священнослужители, которые знали подходы к этому всемогущему существу, которые умели уве­ щевать длинными славословиями, молитвами и приношениями бого­ угодных жертв... Как Дауд был специалистом торговых дел, так священнослужители, по его мнению, были знатоками божьего нрава и способов воздействия на него. Он начал с того, что внес огромную сумму денег на построение храма. Затем последовали более мелкие отчисления и кончилось тем, что священнослужители получали регулярные приношения и тем как бы превратились в служащих, ожидающих от своего хозяина по­ стоянные милости. В свою очередь, духовенство старалось отплатить своему покровителю и выдвинуло его в Совет старейшин, где он ни во что не вмешивался, но покорно голосовал за большинство. Таким