Сибирские Огни № 001 - 1991

С некоторою вероятностью можно число жителей камчатских м[ужского] п[ола] вывесть из тогдашнего сбора ясака. В Сборнике предложены двугодичные счеты шкурок, собранных на Нижнекамчатском и Большерецком концах. Половина годовая немного бо­ лее 4000, как, напр., соболей 3520, лисиц 500, бобров 47. Полагая, что в то время не все жители являлись с податью и что казаки участвовали в уменьшении приемов, выходил бы maximum сбора 5000 штук. Если по ценности камчатских шкурок требовалось началь­ ством по одной штуке с души, то и населенность будет не более того количества. Казаки построили три укрепления, которые были бы непоколеби­ мы, если бы, взыскивая ясак, не позабыли объясачить сердце ясач­ ных собственным бескорыстием, прямодушием и с тем вместе дове- ренностию к Русской Державе. Ибо одна доверенность, а не страх скрепляет общества; люди, чтоб избавиться от тяжкого чувства, вы­ жидают минуты, и она выпадает на беду. Таким образом, неумерен­ ные стяжатели испытали и гостеприимство и мщение, покорность и восстание племени, радушного, беззаботного, чувственно-веселого и замысловатого, племени, чуждого для вселенной и безвестного для истории, может быть большинством своим погрязшего в глубине оке­ ана, вместе с землею волканическою, и, может быть, сюда зашедшего из отечества ниочжей во время оно, когда гряда Курильских остро­ вов тянулась поверх воды в виде сплошной насыпи (шоссе) до мате­ рика Татарского. Как бы то ни было, история приветствует храбрых, хотя и самовольных, казаков за потушение мятежа, но может ли она, по совести вековой, обвинять камчадалов, без сомнения вызванных казацкою затейливостию? Может ли строго судить этих детей приро­ ды, живой, шумливой, кипучей, бешеной, ужасной, великолепной, и среди великолепия поступающей с ними наподобие мачехи, которая то разрушает их балаганы и землянки, то похищает их запасы, то поглощает их самих в своем зеве и беспрестанно угрожает общим истреблением из огнедышащих жерл? Так они, подобно запачканным детям мачехи, не дорожат своею жизнию и пресекают ее от досады, как мы от скуки обрезываем себе ногти. Хорошо, что это племя любит сказки и поэтическими мечтами усыпляет роковые потрясения своего ложа! О, это племя, в ребяческой беззаботности, хотя и не так невин­ ной, покинутое, достойно снисхождения и почтения! Да, почтения! Где вы найдете племя, рождающееся, как говорится, в сорочке, и с так удивительным знанием ботанизирующее? Камчадал и камчадал­ ка, самоучки, как бы дети первого человека, нарекшего имена всем творениям по внутренним качествам, знают вредоносные, питатель­ ные, целебные, лакомые силы всех прозябений и трав, на их полуост­ рове растущих. Вот их титло на дружество людей просвещенных! Од­ ного недостает к похвале, что они не нашли у себя железной руды и не умели вываривать соли из морской воды, в замену чего у коряков около р. Ямы выжигалась соль из дерев, морскою водою проникну­ тых. Собаки заменяют у ительменов лошадей, а рыба дает продо­ вольствие им самим и собакам. 5. Коряки, брезгующие смешивать свою кровь с соседями, как выше замечено, тогда занимали западную покатость Камчатки от Тигиля и, окружая кочевьями залив Пендинский и губу Ижигинекую до р. Асиглана, распространялись от взморья до тунгусов и юкагиров к юго-западу, а к северу — в виде жителей оседлых, наподобие кам­ чадалов, и местами оленных. Оленные называют себя тумугуту, а оседлые — чаучу. Все поморье от Акланска почти до Тауска не при­ надлежало к области Сибирского Управления. Брезгливость ли к со­ седям утверждала коряков в любви к дикой независимости, или лю­ бовь к независимости располагала их к брезгливости, только они жили с прочими не в мире, в задирчивости, в жестокосердии и в веро­ ломном поведении, не так, как сироты, а как злые повелители края. Они, чтобы отделаться от русских, подущали против них соседей и чукчей; следствием их нетерпимости было, что от войны и впослед­ ствии от оспы много уменьшилось это вздорливое племя.