Сибирские огни № 012 - 1990

прошу уточнить... дать справочку по составу президиума. Двух из вас мы давно знаем, вместе, что там ни говори, работаем, а вот кто таков третий — товарищ Палтусов? Фамилию «меньшевика» к этому времени узнать все же уда­ лось: «вычислили», когда однажды объявляли президиум... Теперь, когда на сцене перед столом осталось три стула, чего ж не «вычис­ лить», верно? Но на записку Онищенки почему-то не ответили... Мо­ жет, потому, что было их слишком много, записок-то? Теперь ведь они приходят пачками, и председатель, конечно, старается, раскладывает их по стопкам: какая записка умная, а ка­ кая — не очень... Какую обнародовать, значит, можно, а с какой, несмотря на всеобщую, прямо-таки повальную, гласность — и обож­ дать все-таки... Куда, вроде того что, торопиться? Короче — не ответили, и все дела. Тогда Онищенко уже на следующем собрании поднимается с места в самом начале и так и кричит: прошлый раз подавал вам записочку, но ответить, мол, не соизволили... Это что же за глас­ ность установилась в нашей родной организации — может быть, ка­ кая особенная?.. Он, мол, Онищенко, требует, чтобы ему, значит, с солдатской прямотою ответили: кто такой этот Палтусов?.. Почему о нем никто слышать не слыхивал, а между тем он на всяком собра­ нии спокойненько восседает себе в президиуме?.. — Почему это — «себе» восседает, товарищ Онищенко? — пер­ вым делом переспросил председатель, обводя зал глазами. — Това­ рищ Палтусов, спасибо ему, не «себе», а в с е м н а м восседает. Онищенко прямо взвился, как говорится. Кричит с места: — Ну, не томи, председатель, не томи!.. Кто он такой, этот Пал­ тусов твой?.. Кто он такой — скажи! А председатель — снова за свое: — Почему это товарищ Палтусов—«м о й»?.. Он н аш с в а м и . Общий. — Да кто он такой, кто?! — кричал Онищенко, все еще не са­ дясь. — Должен вам сказать, что товарищ Палтусов, — начал было подступать председатель к делу, — это... Тут он на секунду задумался, и в это самое время без всяких, прямо тебе должен сказать, больших церемоний за пиджак дернул его сидевший рядом с ним наш Солошенко, сунул ему записку, и председатель тут же в нее уткнулся... Уткнулся и поднял потом ру­ ку с запиской: — Товарищи! — кричит. — Кто из вас только что уронил в фойе запонку? — И тут он словно спохватился, поправился — даже как будто виновато: — Золотую запонку, товарищи, — золотую!.. Так что немедленно проверьте на своих рубахах манжеты... жаль все же, товарищи, может быть, — это... Пожалуй, он хотел сказать: может, мол, это для кого-то — большая ценность... или дорогая память, как говорится, мало ли? Но последние слова его утонули в дружном гуле: всем все и так было ясно. Те, у кого на манжетах были пришиты пуговки, теребили сосе­ дей: не твое, мол, там золотишко?.. Не ваше ли? А больше всего почему-то волновались те, у кого не только пе­ телек для запонок на манжетах, но и самих-то манжетов не было... — Ну, что, товарищи? — председатель спрашивает сквозь шум. — Если кто обнаружил пропажу, может сейчас же получить свою запонку. Если же нет... Но тут все увидели, как по проходу к центру зала идет высокий совершенно лысый человек с поднятой рукой: вот он, мол, я — вот он!..