Сибирские огни № 012 - 1990

А почему — «меньшевик»... Уж больно строго он на сидящих в зале поглядывал — вот по­ чему! Нет, правда?.. Ну, зачем бы ему так смотреть на нас, а? Ну, с трибуны, как всегда, околесицу несут. Ну, в зале пошум­ ливают, конечно, — тоже, как всегда. Что из этого? Ведь даже председатель карандашиком по графину не стучит — так увлекся разговором с соседкой. Значит, все нормально идет. Все путем. На децибеллы, после которых рука с карандашом сама к гра­ фину потянется, еще не вышли... Тогда чего ты-то там, в своем двести двадцать седьмом ряду президиума строжишься? Что тебе не нравится? Что не устраивает?! Выводов напрашивается два: или ему больше всех надо. Или ко всему залу находится в оппозиции. В идейной. Ну, первое само собой отпадает: уж если что-то кому-то больше всех надо — не на собрании же он будет это искать? Не в президи­ уме? Остается второе: оппозиция. Ну, а поскольку мы — большеви­ ки, он у нас меныневичком-то и получился. Добавить внешность: вылитый меньшевик!.. Ну, вылитый! Сперва все как бы между делом о нем справлялись: мол, кто таков? Откуда взялся? Один плечами пожмет, другой пожмет, тре­ тий, а у четвертого спросить уже и не успеваешь: что-нибудь да и отвлечет тебя... Но потом, сам понимаешь, проблема эта во весь рост встала. Ну, еще бы, еще бы!.. Коли ты настырный, как наш Онищенко, куда денешься? Сидит человек в президиуме — ну, и пусть себе сидит. Нет же! Онищенко непременно надо биографию его, понимаешь ли, изу­ чить. Как-то говорит: — Нынче собрание... Может, на пяток минуток раньше при­ дем? Будет, говорят, киоск с хорошими книжками... — Да ладно! — отвечаю. — Со мною-то уж чего темнить? Да­ вай, и в самом деле, пораньше придем — ребят расспросишь. А дальше такая штука произошла: только мы появились, не успели ни увидать еще никого, ни расспросить толком — вздумалось Онищенке зачем-то в зал заглянуть... Открыл дверь, а там такая, значит, картина: в зале еще совсем пусто, зато в президиуме, где тоже пока никого, уже сидит себе наш «меныпевичок», уже уткнул­ ся в какие-то там свои бумажки... Ты представляешь? Нет, правда: до собрания еще целых десять минут, еще неиз­ вестно — во всяком случае, так должно быть, верно? — кого в пре­ зидиум выберут, а он уже сидит, значит, там, а?! Где она, в самом деле, демократия, где?! Потом-то я уже думал: на ловца ведь и зверь бежал, как гово­ рится!.. Надо нам было тихонько подойти к нему да и вежливенько так поговорить — время еще имелось. Но, ты представляешь, мы так удивлены были, что это-то удивление, честно говоря, и сбило нас с толку: вот, мол, какое дело!.. Тут все, видать, не так просто, как мы вначале думали! Тем более, посуди сам, времена стали стремительно меняться: президиум все меньше и меньше, оттуда уже и пару-тройку задних рядов убрали, потом — только пару-тройку оставили, потом — и во­ обще один, все начальство предпочитает уже в первом ряду в зале, а кто — и подальше, а он, «меныпевичок»-то наш, все там и там оста­ ется. В президиуме! И что самое странное — ничего о нем не можем узнать. Один только отмахивается: ну, ты, мол, даешь, Онищенко!.. Да не все ли равно? Нам бы твои заботы! А другой так прямо и говорит: «Оно тебе надо?» На одном из собраний послал он записку: так, мол, и так —