Сибирские огни № 012 - 1990

га от обязательных знаний. Их свободу, сам того не ведая, гаранти­ ровал маршал Тимошенко, разгромивший линию Маннергейма и сме­ нивший после Финской войны Ворошилова на посту наркома Обо­ роны. Люди без обязанностей, они лениво навещали друг друга уже га поддень, отсыпаясь за все десять лет хронического недосыпа. По­ том допоздна валялись на берегу Оби, иногда затевали от скуки со­ ревнования: кто дольше пробудет под водой, кто быстрее отмахает триста метров против сильного обского течения. Но примерно все были равны, и соревноваться было неинтересно. Наскребали мелочь, какая у кого заводилась, занимали у Тодика, который всегда имел карманные деньги, и пили у киосков пиво среди взрослых снисходи­ тельных мужиков. Однажды они выдули по пять толстых и тяжелых пивных кру­ жек. Уже и не лезло, брюхо оттягивало вниз кирпичной тяжестью, но каждая кружка поддавала веселья и раззадоривала азарт — на что способны? Перестали только тогда, когда на Васю напала круп­ ная, громкая и размеренная икота, а у всех появилась жгучая по­ требность отлить излишки. Отливали, по примеру завсегдатаев-му- жиков, невдалеке от киоска, между забором и глухой стеной дома, а высвободившись и от жидкости, и от опаски быть пойманными за нарушение порядка, почувствовали себя бесшабашными. Вася шел по улице и вызывающе взыкивал, заставляя оглядываться прохо­ жих. Володька угрожающе щурился по сторонам, Тодька смущенно всхохатывал, доброжелательно глядя на встречных, а Юрка, выпя­ тив невозмутимую челюсть, шагал чуть впереди, раздвигая путь. Их обходили, эту икающую, хохочущую, озирающуюся компа­ нию, а они, вроде как хозяева улицы, мирные парни, вовсе не жела­ ли кого-то задеть, наоборот, приглашали посочувствовать незадач­ ливому икуну. Вот уж чего не было в них, так это придирки и злобы, удела ущербных личностей. Они-то и в армию готовились без нена­ висти к врагу. Они были уверены в одном: «Нас не тронь, и мы не тронем, а коль тронешь, спуску не дадим!» Это составляло их психо­ логию, их глубинную, неписаную мораль. Они знали, что есть враг, но в конкретном обличье он не представлялся, широкий выбор дро­ бил целенаправленность ненависти — то ли самураи, то ли герман­ ские фашисты, то ли шюцкоровцы, то ли прогнивший английский империализм. Далеко не гуманная эпоха ухитрилась воспитать их гуманистами, ибо при всей внешней жестокости само глубинное на­ циональное ядро ее излучало человеколюбие... Только сейчас, без школы, в приятной одури безделья, Вася осо­ знал, что проживает мамины деньги, не принеся в дом ни копейки за все восемнадцать лет. Он не мог работать, не умел. Впрочем, что значит не умел? Не мог он, что ли, дежурить на спасательной лодке на той же водно-лыжной станции, отличный пловец, умеющий ока­ зать первую помощь по нормам «ГСО»? Или пойти, по протекции мамы, корректором в газету при его абсолютной грамотности, или, в конечном счете, таскать ящики в пару с кем-то на железнодорож­ ной станции? А библиотекарем в любом клубе разве не справился бы, или старшим вожатым в пионерском лагере? Да, кое-что он уже накопил в себе незаметно, но Юркина философия о готовности к разным вариантам жизни пока находилась в запаснике, не побуж­ даемая к реализации. Тем более, что вблизи предстоял единственный вариант, без выбора. Вот дослужат ребята до осени 1942 года, до срока увольнения в запас, благополучно вернутся к исходной точке всего-то двадцати­ летними и тогда уж начнут отсчет нормальной взрослой жизни — хоть в институт, хоть в студию, хоть остаться в кадрах Красной Ар­ мии, как мечтают Федя Данилов и Володя Приступенко, хоть сразу, без высшего образования, идти работать по свободному выбору, как решили Миша Ляшков и Гриша Кацман. Верховный Совет СССР