Сибирские огни № 012 - 1990

— Ага, — подхватывал Приступенко, — станем на аллейке се­ мечки грызть, а как стемнеет — лапать. — Эге-ге, Васька, — конкретизировал шуточки Гришка, только что озаренный догадкой, — а Линка у вашей Моти не твоя ли, признайся, красноармейская дочка? Васе эта мужская шуточка льстила, он таинственно улыбался, не отнекиваясь. А Федю выловили в Ленинграде после Нового года, после кани­ кул. Он явился в класс напористый, сбыченный, весь неостывший, весь по ту сторону школьной жизни, и был принят в коллективные объятья как герой, и Валя не постеснялась всплакнуть перед всеми. — Мал! — с гневом и презрением объяснял он. — Это мне за­ явили: мал еще для армии. А?! Это я — мал! Это мы еще малень­ кие! А?! 17 Наши войска, оттеснив противника на сотню километров от Ле­ нинграда, уткнулись в линию Маннергейма и завязли в ней надолго. Эта война не походила на Хасан или Халхин-Гол. Такая маленькая страна, всего в один Ленинград, такая маленькая война, всего за пе­ ренос границы, — но в центре Новосибирска развернули военный госпиталь, в здании железнодорожной больницы, недалеко от Дома с часами. Из боев с японцами не вывозили в Новосибирск раненых, а из Финляндии санитарные эшелоны прибыли в глубь Сибири. Веяло секретностью от молчавших стен госпиталя, закрытостью его страданий. Но, в общем-то, никакой секретности не было, Ново­ сибирск посылал туда делегации, взял под опеку героев Финской войны. И сбивала нормальное самочувствие, свербила в душе, как невыполненная просьба о помощи, потребность тоже что-то сделать для них. Из малых своих возможностей и выбирать было нечего — лишь подготовить концерт. Ведь без Веры Стрельцовой не разучились же Юрка и Маша петь, а Галя и сам Вася читать стихи, Фильней играть на рояле и Верочка с Валей танцевать. Разве что без Стрельцовой не получилась бы дымка золотая придорожная, радость молодая не­ возможная. Но та комсомольская неистовая беззаботность и неумест­ на перед ранеными. Москалев позвал и Данилова воскресить деда Данилу. Тот про­ бурчал: — Не желаю в детство впадать. Пусть пионеришки стихи дек­ ламируют. Вася без обиды уважил отказ, будто Федя и в самом деле поню­ хал пороху и стал выше всяких школьных малостей, хотя сам созна­ вался, что в Ленинграде не слыхал даже эха пушечных выстрелов. И вот десятиклассники, неся от своих скудных щедрот утеху бойцам, вошли без робости, но деликатно в широкий коридор, в вы­ сокий зал, и сразу сопроводил их, вынудив запинаться в шагу, кос­ тяной перестук костылей, как барабанный бой при шпицрутенах. Всюду колыхались, перетекали грязно-серые халаты, и неподвижны были на их фоне белые пятна толстых бинтов. Школьники шли по непрочной, зыбкой, выцветшей до серости местности, где только грудки снега твердо замерзли навсегда. Молодые парни, почти их ровесники, полулежали в каталках, выставив обмотанные обрубки ног, смотрели сквозь прорези на сплошь забинтованных лицах. Ес­ ли встречалась всего лишь подвешенная на бинте рука, то это был лишь передых для пораженного взгляда. Верочка, такая улыбчивая и беззаботная, заострилась в лице, ухватилась за Васину руку, как девчушка, которая боится потерять­ ся в чужой, а значит страшной толпе. Сгрудившись, ребята взошли