Сибирские огни № 012 - 1990

А Тодька? Тодька ни при чем, он не голосовал и не навязывался. Ксли признаться, он аккуратней и собранней в жизни, чем Вася... и менее дорог, чем Юрка... Он пытался собрать свое разодранное сознание с помощью фи­ зического расслабления. У Станиславского он вычитал, что актер должен владеть своим телом как тигр. Когда тигр ложится на песок, то его тело отпечатывается всей сплошной массой, а когда ложится человек, то на песке отпечатываются только лопатки да ягодицы, да пятки. Тигр умеет полностью распускать мышцы, до самых мел­ ких... Вот Вася и валялся, обмякнув так, чтобы каждую точку спины и поясницы соприкоснуть с постелью. Он хотел быть тигром Стани­ славского. Он взял в маминой комнате самую трудную из всех возможных книг Гегеля, чтобы, наоборот, собрать в пружину расслабленный, словно тигр на песке, мозг. Но, изумленный, запнулся на первом же абзаце. Знакомые по отдельности слова совершенно не поддавались пониманию, когда соединялись во фразы... Такое мистическое недо­ умение он испытал однажды в клубе «Динамо», когда забрел к бок­ серам, попросил для интереса у знакомого парня перчатки и разок ударил по груше — и мгновенно отлетел навзничь на мат. Потряхи­ вая ушибленной головой, он не мог уразуметь, кто же это с такой коварной точностью свалил его. Оказалось, что это спружинившая груша ответила на удар... «Субстанция, как всеобщая с у щ н о с т ь и ц е л ь , — писал Гегель, — противостоит себе как р а з ъ е д и н е н н о й действитель­ ности; бесконечный средний термин есть самосознание, которое, бу­ дучи; в с е б е единством себя и субстанции, теперь становится д л я с е б я самосознанием, объединяет всеобщую сущность и ее разъеди­ ненную действительность, возвышает последнюю до первой и посту­ пает нравственно, — первую же низводит до второй и осуществляет цель, то есть субстанцию лишь мысленную; оно создает единство своей самости и субстанции как с в о е п р о и з в е д е н и е и тем самым — как д е й с т в и т е л ь н о с т ь » . Вася даже знал, что такое «субстанция», но бесстрастный геге­ левский текст будто вышибал мозги, делал человека идиотом, для которого непроницаемо сочетание понятных слов. А между тем, в такой пиковый момент жизни нелишне было бы постичь и Гегеля, который говорит, что объективная реальность за­ ключает в себе всеобщую сущность и, вместе с тем, дробится на от­ дельные проявления, и только человеческое самосознание может объединить это противоречие, увидеть в дробных явлениях всеобщее и руководствоваться в нравственности всеобщим, а не ограниченным устремлением к цели... Но Вася отнес Гегеля обратно, с глаз долой, от собственной глу­ пости подальше. Между делом, роясь в книжках, он узнал из Энциклопедии, что такое «Кюрдамир»: селение в Азербайджане, где из винограда вы­ жимали дешевые крепленые вина. Вот тебе и изысканность высшего полусвета! Ну а что такое «типа Беникарло», он так и не узнал ни­ когда, оставалось лишь подозревать, что это то ли остров в Тихом океане, то ли итальянская деревушка типа Кюрдамир. Он взялся за книгу меньшей степени сложности, чем Гегель, хотя тоже не легкое чтение — за Лависса и Рембо. Такой стих на­ шел на него — серьезное чтение. На него, как и на всех сверстников, то один, то другой стих находил — сплошные свидания так свида­ ния до забвения уроков, а то драмкружок до забвения свиданий, или стрельба до победы, до ворошиловского значка, или запойное чтение опять же в ущерб урокам. Не получалось размеренности, распреде­ ления по дням и часам того и другого, и третьего. Вася основательно приготовился к познанию: улегся на койке поверх одеяла, положил на придвинутый стул синий карандаш, что