Сибирские огни № 012 - 1990

— Погоди, Галя, — остановила ее Вера, страдальчески нахму­ рясь. — При чем тут папа Лутониной? Вы все там выпивали. — Я выговорила маме Нищенкиной за вино... за провокацию ненадежных, — подала сзади голос Агнесса Марковна. — Но надо иметь воспитанность не распускаться самому. Она втиснула свое тело за парту с откинутой крышкой и с по­ следнего ряда подавала направляющие реплики. Курносая восьмиклассница усвоила не хуже Иванок, да и само­ го Москалева, проработочный стиль времени: — Мы с Москалева брали пример, как он играет на сцене, как выступает на собраниях, как везде успевает. А он... он подвел нас, он кого-нибудь может испортить, кто и теперь по привычке станет подражать ему. Вот это были важные слова, не то, что «ах, вот он какой, этот знаменитый Москалев!» Ему и на ум не приходило, что кто-то берет с него пример. Отродясь и не думал о себе, как о примере для под­ ражания. Оказывается, всегда найдутся младшие, которые учатся по тебе. Эх, девчонка, где ты раньше была со своими проработочны­ ми словами?! А теперь что уж переиначишь? И опять застучали мамины каблучки на взгорке Красного проспекта, они всегда были как камертон, — и начинались корчи души от невозможности по­ править прошлое... И сегодняшний убегающий Верин взгляд, за ко­ торым, наверное, столько мучений... И невинные слезы Маши Соба- киной, и голубые, дорого стоющие мальчишеские слезы Валерки Бардина, и позавчерашнее лапанье Вали Нищенкиной, и оскорблен­ ный Федя. Пошлости, как шлак, выпадают в душу. Копится шлак, разъедает ее... «Чтобы ни одна женщина не страдала от тебя», — просила мама. Да уже пострадали! И мама — первой. И Вера. И Ма­ ша. И Вале неловко, и Наде больно... И даже курносую восьмиклас­ сницу обидел он иллюзорным идеалом... — Да, Москалев не такой, как я хотела думать, — поддержала девчонку Агнесса Марковна. — Он маскировался. Честное слово, то­ варищи, я не знаю, что в какой момент можно ждать от него. Я его боюсь. Москалев полуобернулся к ней в профиль и с грустной усмеш­ кой сказал: — Не надо бояться человека с ружьем. Словно углем, черными штрихами, набрасывали портрет, похо­ жий на него. Не его портрет, не его, но похожий до полной путаницы. Решение комитета, по предложению Иванок, было безжалост­ ным: освободить Москалева В. от обязанностей председателя старо- стата как не оправдавшего доверия; рекомендовать старостату из­ брать председателем Фильнея Т. «За» проголосовали Иванок, Очерет-Панталоне, Баландин и Москалев. Воздержались Стрельцова и восьмиклассница. С холодной безапелляционностью Вера сказала: — Но о членстве в комитете вопрос предлагаю не ставить. К эк­ заменам надо готовиться, а не затевать школьное комсомольское со­ брание с перевыборами. ...Так тоскливо стало на душе, как будто отжил, отсох целый кусок жизни. Со школой покончены счеты, и невыносимо подумать, что еще предстоит целый год учебы, уже никчемный год. Столько теперь оказалось свободного времени! Можно было прилежно выполнять домашние задания, а потом завалиться на кой­ ку, под висячий книжный шкафчик в три полки, и читать покойно и вкусно до самого сна. Только вот беда: в первые дни легкое чте­ ние никак не шло, книга перемешивалась с думами, и не понять было, какие видения из памяти, а какие впутались из книжных стра­ ниц... Юрка правильно голосовал, принципиально, а всё равно что- то померкло между ними. Если дружишь, значит, считаешь достой­ ным, так и защищай это достойное в друге, иначе как же дружить?..