Сибирские огни № 012 - 1990

Москалев повернулся к преподавателю и увидел множество лиц, склоненных к тетрадкам, и Надю с Гришкой в дальнем углу, и вспомнил сегодняшний Гришкин восторг: «Ну, ты давал джазу!» — единственное одобрение, малость вернувшее достоинство. — Все! — сказал Москалев. — Теперь умножить на два — на другую сторону, и искать «к». — Думай, думай, Москалев, — снова окунул математик его с головой, едва вынырнувшего и хватившего свободного воздуху; пе­ дагог мог бы сказать и совсем по анекдоту: «Думай, думай, Вася», но по именам он учеников не называл. — Начинал ты с крайнего камня. А назад ты возвращался на то же место? — Да вроде бы нет, чего мне там больше делать? — Реплики у тебя живые, веселые, — позволил себе маленький эмоциональный всплеск учитель в виде иронии. — Но живого раз­ мышления не улавливаю. От среднего к крайнему ты не шел, пото­ му что и вправду там тебе нечего делать, ты уже утащил крайний камень, там уже пусто. Переходишь на другую сторону. Как пой­ дешь? Что? От среднего к крайнему? Правильно. Если бы ты был в пятом классе, я бы тебе сказал: «Молодец!» В конце концов, минут за пятнадцать перетаскал Москалев двадцать четыре камня к лежачему среднему, к радости тех, кто не жаждал вызова к доске: все-таки треть урока принял на себя. — Решил с двумя подсказками, — констатировал математик, обращаясь к классу, будто апеллировал к свидетелям. — Получает­ ся такая арифметическая прогрессия: если бы одна подсказка, — четверка, а две — тройка. Логично? — Железная логика, — вынужденно согласился Москалев, за­ бирая с учительского столика свой дневник, где было выведено крас­ ное «3», само по себе уже сулящее неприятности отличнику-вожаку, а в комплексе с ядреной матерью в учительской тем более. Случайно или намеренно (а Москалев в расстройстве, того и гляди, ожидал подвоха) к доске вызвали Надю. Он с тревогой про­ следил ее независимую походочку. Ей досталось определить скорость велосипедиста, мотоциклиста и автомобиля, которые в разное время выехали из пункта А и по дороге встретились. ...О этот знаменитый и невидимый, как град Китеж, пункт А! Сколько поколений побывало в нем, не только советских школьни­ ков, но еще и гимназистов, и вообще учеников всех времен и народов, начиная с Древней Греции, а может быть, и с Египта! Есть Рим — вечный город, и есть вечный пункт А! Сегодня, во второй четверти двадцатого века и в четвертой четверти учебного года, выезжает из него безвестная в истории Надежда Лутонина, и на непредусмотрен­ ных задачей выбоинах застревает у нее то один, то другой вид тран­ спорта. Решила она с грехом пополам — греховную половину составля­ ли тоже две подсказки Николая I. — Помнится мне, Лутонина, что и в прошлом году ты сбива­ лась на прогрессиях, — сказал он, беря ее дневник. — Завидное по­ стоянство. — А я вообще очень постоянная, — уверенно пококетничала Надя. — Разве это плохо? — Как принцип хорошо, а для диалектики развития плохо... Решим, что не хорошо и не плохо, а посредственно, — невозмутимый учитель вернул ей дневник с тройкой. Подравнявшись с Надей в оценках, Вася утешал себя солидар­ ностью, хотя получилось не равенство, а вычитание: она осталась прежней величиной, при своих, а он уменьшился на две единицы... Он нахально улыбался окружающим, и Тодьке, и Гале. И Верочке снисходительно улыбнулся, как еще одной покоренной, когда та улучив момент, игриво шепнула: «А хорошо свет гасить, правда?»* Не передовые, однако, деятели класса его одобряли, не передовые.