Сибирские огни № 012 - 1990

— А, лейтенант, будем спасать? — спросил майор, оглядывая всех троих смеющимися глазами. — Ребята они ответственные, ак­ тив и школьный, и наш, скоро допризывниками станут. Какое мы имеем право им не доверять? А? — Никакого, — машинально отрапортовал лейтенант в тон ри­ торическому вопросу. Майор захохотал: — Вот именно. Ладно, ребята, спасем вашего пацана. — Как прикажете, товарищ майор, — еще более повеселев от своей промашки, сказал лейтенант. — Правильно. Но, ребята, условие такое: допустим пацана к стрельбе лишь тогда, как он исправит все двойки. А в третьей чет­ верти — чтобы ни одной тройки. Майор демонстрировал, что тоже не чужд педагогике. Вася и Федя с испугом, что опять все рушится, враз бросились торговаться. Сошлись на том, чтобы допустить к стрельбе сразу, с двойками, не расхолаживать парнишку; но чтобы в третьей четвер­ ти двоек не было. А вот насчет троек пока не надо нажимать: не выполнит он этого и значит опять сорвется. — Ну-у, педагоги, педагоги! — поощрительно прогудел майор, вставая из-за стола; могучими толстыми пальцами, которые с тру­ дом влезли под ремень, он расправил гимнастерку и весьма ощути­ мо пожал на прощанье ребятам руки. Ах, как непринужденно погордился Вася перед Надей своим эффективным вмешательством! А Вере он докладывал подотчетно и тужился не отводить глаз, в которых, как соринка, мешало, застав­ ляло прижмуриваться предательство. Внутри него будто сидел ма­ ленький человечек и, невидимый, через отверстие зрачка, что ли, наблюдал за Верой, за ее, недавно еще таким милым, лицом, на ко­ тором теперь ослабел летний загар, отчего оно стало нежнее, за ее твердыми неподатливыми губами, видел поднадоевшую, такую дело­ вую гимнастерку, и смутно воображались округлые ее руки, так редко обнажавшиеся до буфиков у плеч, и туфли-лодочки, которые пришлись ему по ноге. В их обыденном дружески-комсомольском разговоре совершенно нелепо было бы вдруг признаться и покаяться в измене. Но скрыть-то новую любовь все равно было невозможно. Впро­ чем, Надя ничего и не желала скрывать, это Вася отчаянно конспи­ рировал, торча на всеобщее обозрение посреди центра города на ал­ лейке. Здесь первым их и засек Гришка. Он до того изумился, что крупные глаза его увеличились вдвое, однако он среагировал пра­ вильно: безмолвно промаршировал мимо скамейки и лишь не удер­ жался, подмигнул так выразительно, будто включил и выключил карманный фонарик, подавая потайной сигнал. Надя по-хозяйски устраивалась в Васиной жизни. Она привела его к себе домой в темноватую и тесную квартирку. Отец очень по­ ходил на дочку: тот же чуть удлиненный — слишком нежный для мужчины — овал лица, те же карие глаза. Вася выискивал в нем признаки порочной болезни, но ничего не нашел в симпатичном и, видимо, мягком по характеру человеке. Мать мелькнула в двери черной тенью, с черным платком на плечах, ее и разглядеть не довелось. — Мама у нас нелюдимая, — сказала Надя. — А папа краси­ вый, правда? Несомненно, она любила больше отца, чем мать, хотя из-за него осталась на второй год, из-за диких раздоров, запоев, уходов из семьи и скандальных возвращений. Не удивлялся Вася этой дочер­ ней любви, не удивлялся. Мало ли и его отец принес беды в его мальчишескую жизнь, а любовь к нему вот сейчас, здесь у Нади,