Сибирские огни № 012 - 1990

И оттого еще родней Тот мир из бледного опала... Еще одна звезда не встала Над бедной хижиной моей. Так много виделось огней. Такая тьма на землю пала! $ * * Какие кашли сотрясали нас В донских степях и мозырских болотах! По бездорожью хлюпала пехота, Чуть не до самых погрязая глаз. Какие нас стегали сквозняки Кнутами ветра, лавой пулеметной, Паскудной былью и печалью ротной. Когда потери были велики. Саднит душа, как застарелый шрам, От прошлых драм в судьбе моей двужильной... Войны дорога что-то стала пыльной, Ведет она в осиротевший храм. Куда заносит ветер по утрам Приблудный хлам и сушь травы могильной. * * * То, что кинуто прочь. То, что прочно забыто. Вдруг в осеннюю ночь Грохнет тяжким копытом. Будут комья вразлет Рикошетить о память. Кто-то прежний придет В эту слякоть и замять. Приколотит в сердцах Свой ярлык богдыханский. Тот указ басурманский. Нагоняющий страх, Объявляющий час комендантский В предстоящих веках. * * * Уж печаль, весталка октября, В саду не слушает пророчества фонтана, Деревья облетают беспрестанно, И птицы улетают за моря. То дождь идет, ненастья поводырь, А то блеснет осеннее светило. Как постепенно все куда-то уходило. Как незаметно выплывал пустырь. Над горизонтом, выкрашенным хной, Повисла туч трефовая девятка — Большой декор особого порядка И смысла, освещенного луной. Печаль зажгла светильник над страной, Гори, гори, смиренная лампадка! * * * Кому она теперь нужна. Моей судьбы непроходимость. Где все беда, и нелюдимость, И смертно спящая княжна! Отсюда каждодневный страх. Рожденный там, где Лукоморье, Где одряхлевшее подворье На трех расхристанных ветрах. Мне часто слышен скрип двери Из ранних лет моих, оттуда, Там никогда не знали чуда. Там от зари и до зари Бесперестанно было худо, И в воду шли богатыри. * * * В разрывах туч такая белизна. Такой накал высокого свеченья, Как будто в лед врубается весна Совсем другого смысла и значенья. Расцветших сил гудит в груди напор, Шумят дерев зеленые знамена, С теснин высоких рухнул Эльсинор, И мир на мир взирает изумленно... Молчи, поэт, ведь ты давно постиг: В стихах рефрен не знает продолженья, Не удержать быстротекущий миг — Его уносит вечное движенье. И снова замок смотрит в отраженье И видит снова свой угрюмый лик... * * * Как ель со срезанной верхушкой. Стою разлапист и угрюм. Весь преисполнен тяжких дум О днях, отмеренных кукушкой. Что промелькнула тенью рока У разоренного гнезда. Когда вечерняя звезда Взошла владычицей востока. А я, свидетель ледохода, Гляжу теперь на ледостав: Бывал я прав или неправ, По векселям платил жестоко. Все ждал пришествия пророка. Земные радости поправ:.: * * * Где ты, моя непознанная радость! Любовь моя, ведь ты в веках была, В холщовом рубище цвела Твоя застенчивая младость. В каких краях ты преданность свою Кому-то незнакомому вручила! Какая нас разъединила сила. Какая нас соединит в раю! Я опоздал — угас прекрасный свет, Я слишком поздно за тобой явился. Все потому, что черный ворон вился, И нужно было находить ответ. Я опоздал на целых тыщу лет — Всю тыщу лет я за тебя рубился.