Сибирские огни № 012 - 1990

К берегу жизни ступени. Предвечные стоны Земли. ПЕСНЬ ОТВЕРЖЕННЫХ Мы дети болота. Мы дети трясин. Мы гибнем без счета Во мраке пучин. Мы пасынки жизни, В ней роемся мы. Мы дети болота. Но берег, но храм Из крови и пота Мы создали вам. Вы стали царями На том берегу. Но вы перед нами В кровавом долгу... Но эти мрачные куплеты Допеть им было не дано, Исчезли тени-силуэты. Пугливо спрятались на дно. Но грозно сила роковая. Сверкая взмахами бича. Со свистом воздух рассекая, В толпу ударила сплеча. На смену им в лучах сиянья Идут избранники высот, И песнь любви и оправданья Дрожит над безднами болот. Из царства сиянья с вершины. Где высится мудрости храм. Мы путь прелагали в низины Навстречу мятежным сердцам. О, братья любимые, к воле Зовем вас с тоской и любовью: Проснитесь, придите, мы ждем! И будете жизненной новью, А мы благотворным дождем. «Жизнь Алтая», 1912, № 151, 157, 8.УП . и 15.VII. И з сборника «Смутная радуга». Публикация Н. Н. ЯНОВСКОГО Матвей МОРОЗОВ И. А. БУНИН В ПЕРЕПИСКЕ БЛИЗКИХ Л ичное знакомство И. А. Бунина с поэтом Александром Сергеевичем Че- ремновым (1881—1919) произошло 8 января 1912 года на острове Капри, в гостях у А. М. Горького. А знали они друг друга давно, оба печатались в кооперативном книжном издательстве «Знание» с 1905 года. Постепенно знакомство переросло в дружбу. Скреплялась она скорее всего тем, что поэты высоко ценили друг друга и разделяли демократические, про­ грессивные убеждения. Не случайно, конечно, когда после поражения револю­ ции 1905—1907 гг. начался отход от Горького близких к нему авторов, отход от реализма, таких, например, писателей, как Л. Андреев, Д. Айзман, Е. Чириков, С. Юшкевич, Скиталец, А. Лукьянов и Е. Тарасов, — Иван Бунин и Александр Черемнов не только сохранили верность демократической программе по преоб­ разованию царского режима, но с еще большей силой проявили свой талант именно в эти годы. В ХРАМЕ Песнь жрецов В нашем светлом храме Вечный блеск весны, В нежном фимиаме Радужные сны. Здесь святых святая, Здесь причастья кровь И восторги рая, Гимны и любовь... Но печали пламень гневный И у нас горит в сердцах. Оттого что спят царевны В заколдованных дворцах. Мы их рыцари-вассалы. Мы их ищем впереди. Мы зажгли везде сигналы Для идущих позади. К нам, кто дерзостен и гневен, Кто избранник, кто жених! Мы найдем своих царевен. Мы разрушим чары злых! Но вдруг в этой сумрачной сени. Зловеще-унылой толпой Встают замогильные тени И глухо поют надо мной. Я вижу, как падают слезы Из их фосфорических глаз. Кому-то несутся угрозы. Суда назначается час. И мести безумное пламя Порой загорится в глазах, Вздымается черное знамя И вновь низвергается в прах. Являясь из бездны зыбучей. Бредут угнетенной толпой, И с песней убийственной, жгучей Скрываются в топи глухой... Я знаю вас, черные тени. Вы братья, вы сестры мои.