Сибирские огни № 012 - 1990

На этом мрачном дне, среди зловонной тины, Где пьяный полубред, кошмарный г.олусон, — Я дни сбои влачил в тупой полукручине. На тленье жалкое с рожденья обречен... И вдруг неясный гул ворвался в мир поддонный: То выходец со дна, свидетель наших ран, Свидетель наших мук и боли обреченной, — Пронесся с высоты, как мощный ураган, И звал: «Вперед! Да сгинет тьма: Душе живой в ней места нет. Зажжем сердца огнем ума. И воцарится всюду свет!» На этот зов, на этот миг Мне рок судил невольно отозваться: Я встал и начал подниматься И до поверхности достиг... ...Увидел я, как мир широк. Увидел я, как он прекрасен, Но твердый берег был далек, А путь и труден, и опасен. Но верю в светлую звезду! Прощай, несчастное болото, Прощай, позорная дремота! - Иду!.. И через сгнивший бурелом. Через зыбучие трясины Я устремился на долины Еще не хоженным путем. Порой то буря бушевала, То клокотал зыбучий ил. То призрак черного провала Недостижимостью грозил... И полный стойкости упорной, Заветным веруя мечтам, Борясь со злобой бездны черной, Я шел к цветущим берегам. Спешил увидеть новый мир Во всем сияющем просторе. Где вечный праздник, вечный пир, И жизнь кипучая, как море. Вперед, мой лозунг, мой обет! Вперед! Назад дороги нет! За шагом шаг... О сердце, пой! Гранитный берег под ногой!.. Я вижу дивный светлый храм С лазурным искрящимся сводом, Гирляндами цветов прикрытым входом. Оттуда веял мне навстречу фимиам, И звуки музыки, томительной и страстной. Воспламеняющей, торжественной и властной, Где сквозь хрустальных стен видны венки и лиры И круг избранников, ликующих на пире. А позади, внизу, куда ни кинешь взор, В тумане скрывшийся простор. Там без конца и без начала Болото серое дремало. Над ним сгущался тьмы покров, И надвигаясь, И расползаясь, Заполнил склоны берегов. И я, усталый от трудов, Остановился в изумленьи, И слушал споры двух миров О их взаимном назначеньи.