Сибирские огни № 012 - 1990

траты, необходимые для получения тех­ нического образования. Соответственно растет и цена «товара рабочая сила» (встречающийся в «Коммунистическом Манифесте» термин «цена труда» Маркс признал неточным), а значит — заработ­ ная плата. С другой стороны, «капитал помимо своей воли выступает как ору­ дие создания условий для общественно­ го свободного времени, для сведения ра­ бочего времени всего общества к все сокращающемуся минимуму...»51. Как видим, заработная плата обнаруживает тенденцию к повышению, а продолжи­ тельность трудового дня — к сокраще­ нию. Напрашивающиеся отсюда выво­ ды очевидны для нас, крепких задним умом. Однако в «Экономических ру­ кописях 1857—1859 гг.» разговор плавно переходит в другую плоскость: «Как только труд в его непосредственной форме перестал быть великим источни­ ком богатства, рабочее время перестает и должно перестать быть мерой богат­ ства, и поэтому меновая стоимость пе­ рестает быть мерой потребительной стоимости. Прибавочный труд рабочих масс перестал быть условием для раз­ вития всеобщего богатства, точно так же, как нетруд немногих перестал быть условием для развития всеобщих сил человеческой головы. Тем самым рушится производство, основанное на меновой стоимости, и с самого непо­ средственного процесса материального производства совлекается форма скудо­ сти и антагонистичности»52. Все дороги ведут в Рим, то бишь в Третий Рим коммунистической револю­ ции (аналогия Н. А. Бердяева). Но это — не более чем цветочки. Несколько слов о ягодках, которыми, по Марксу, плодоносит «автоматическая система машин». Критик политической эконо­ мии соглашается с Адамом Смитом в том, что «в исторических формах тру­ да» (рабской, барщинной, наемной) он всегда выступает как «труд по внеш­ нему принуждению». Далее обсуждает­ ся вопрос о «субъективных и объектив­ ных условиях», необходимых для то­ го, чтобы производственная деятель­ ность стала привлекательной для инди­ вида. С этими условиями мы в общем- то знакомы: «В материальном производ­ стве труд может приобрести подобный характер лишь тем путем, что 1) дан его общественный характер и 2) что этот труд имеет научный харак­ тер»53 (иными словами, на сцене появ­ ляется вышеупомянутый «всеобщий на­ учный труд»). На сей раз Маркс не до­ вольствуется абстрактными описания­ ми и предпринимает попытку найти в современном ему обществе нечто похо­ жее на «свободную деятельность буду­ щего». Вот тут-то и оказывается, что это —«труд композитора»! Не стоит ло­ мать себе голову над тем, какое имя можно дать странному гибриду «мате­ риально творческой науки» с сочинени­ ем симфоний и ораторий. Просто из рей­ да по морям политэкономии вернулось «упразднение труда». КТО ВЫ, Д-Р МАРКС! Похоже, я начинаю испытывать тер­ пение читателя. Довольно примеров. Надеюсь, они помогли наглядно убе­ диться в любопытной особенности на­ учных изысканий «позднего» Маркса: постоянно обогащался фактический ма­ териал, совершенствовались методы его теоретической интерпретации, но все это не оказывало эффекта на некото­ рую устойчивую совокупность выводов, к которым когда-то пришел молодой фейербахианец. А это заставляет нас вновь вернуться к тому историческому моменту, когда Маркс раз и навсегда (навсегда ли?) разделался с философи­ ей. «Фейербах сводит религиозную сущ­ ность к человеческой сущности. Но сущ­ ность человека не есть абстракт, прису­ щий отдельному индивиду. В своей дей­ ствительности она есть совокупность всех общественных отношений»54. При­ нимая столь решительное заявление на веру, мы должны предположить, что пути Маркса и «человека» никогда уже не пересекутся. Но такое предположе­ ние будет жестоким самообманом. «Не­ мецкая идеология»: «Всестороннее про­ явление индивида лишь тогда переста­ нет представляться как идеал, как при­ звание и т. д., когда воздействие внеш­ него мира, вызывающее у индивида действительное развитие его задатков, будет взято под контроль самих инди­ видов, как этого хотят коммунисты»55. «Коммунистический Манифест»: ■ «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противопо­ ложностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех»56. Наконец, весьма позднее сочи­ нение — «Теория прибавочной стоимо­ сти»: «...Развитие способностей рода «че­ ловек», хотя оно вначале совершается за счет большинства человеческих ин­ дивидов и целых человеческих классов, в конце концов разрушит этот антаго­ низм и совпадет с развитием каждого отдельного индивида...»57. Не составляет труда заметить, что во всех приведенных фрагментах речь идет об одном и том же. «Каждый», «индивид», «человек» устойчиво сопря­ гаются с понятием «развитие». Разли­ чие между Марксом и Фейербахом на­ лицо. У последнего «человеческая сущ­ ность» статична. Маркс придает ей ди­ намику. Но можем ли мы рассматри­ вать это как решающее свидетельство того, что отныне все подходы Маркса к человеческой природе будут исходить из сугубо эмпирического материала? Проще всего было бы ответить утвер­ дительно или замять вопрос. Увы, стройности композиции наносит непо­ правимый ущерб одна деталь, хорошо охарактеризованная М. Марковичем: говоря о человеческой родовой сущно­ сти, «красный доктор» «перечисляет та­ кие свойства, как свобода, универсаль­ ное производство «согласно стандартам всякого рода» и «свободное от физиче­ ской необходимости», «создание вещей по стандартам красоты», отношение с